Белый ветер

— Да, да, товарищи! Одну только добавочку надо сделать к этим словам: выжить в бою и победить — это главное, выжить и победить! Именно победить. Когда во время войны мне какой-нибудь офицер докладывал: «Умрем, товарищ комдив, а высоту возьмем!», я, помню, сердился. «Мертвым ничего не нужно! — кричал. — Не умереть, а взять высоту и в живых остаться — таков мой приказ!» — Он помолчал. — Конечно, не всегда такой приказ выполняли. Порой действительно побеждают ценой жизни. Но вам моя мысль ясна: амбразуру дота своим телом закрывают лишь тогда, когда другого выхода нет. На войне жизнь надо сберечь не ценой трусости, предательства, а трезвым расчетом и умением. И это особенно важно для командира — солдат одной своей жизнью распоряжается, а командир — многими.

Гость замолчал.

А десантники заговорили разом, бурно заспорили…

— Я так рассуждаю, товарищ гвардии генерал-лейтенант, — начал старший сержант Солнцев, — к примеру, дот садит из пулемета. Надо подавить. Ну, постреляю, конечно, а коли не получится?..

Генерал улыбнулся:

— «Постреляю, конечно» — не велика находчивость. На войне все стреляют, для того и автомат выдается. Но кроме автомата у тебя еще голова есть — это оружие куда мощнее. Вот я вам приведу пример. Сам был свидетелем. Танки немец бросил на нас. Один истребитель — танк на него шел — отшвырнул свое противотанковое ружье, гранату в руку — и попер во весь рост. Метров пять не добежал, скосили его пулеметным огнем, гранату, правда, кинул и гусеницу у танка повредил. А рядом, будто нарочно для иллюстрации, как надо воевать, другой гвардеец-петеэровец лежал. И та же позиция, и одинаковая дистанция. Нервы другие. Не спеша, тщательно прицелился, раз — и в смотровую щель! Остановился танк — он быстро скрытно позицию сменил и второй подбил, а потом и третий. Орденом Красного Знамени его наградили, жив остался, дальше воевал, может, еще десяток машин подбил. Так кто ж из них больший герой? А с кондачка может показаться, что первый. В музее ВДВ были?

— Были! — хором отвечали десантники.

— Ну, значит, видели диораму, там тоже политрук на танк с гранатой пошел — и себя, и машину подорвал. А почему не бросал издали? Не мог, ранен был, сил уже не хватило. Мог убежать, схорониться. А он предпочел взорвать танк и нескольких врагов ценой жизни своей. Это — подлинный героизм. Ничего не скажешь. Но у него-то другого выхода не было: или отдать жизнь, нанеся урон врагу, или спастись бегством… Вот так-то, друзья мои. — Он улыбнулся и, повернувшись к вихрастому пареньку, добавил: — Нет, умный у вас в селе был парикмахер…

Солдаты нерешительно рассмеялись.

Генерала долго не хотели отпускать. Провожать его пошел Горелов-младший.

ГЛАВА XIII

Следующая неделя началась для Левашова еще одним приятным событием.

В понедельник после обеда он непредвиденно забежал домой и столкнулся с женой, тоже случайно вернувшейся по каким-то делам.

Он был явно смущен.

— Ты что это не на работе? — спросил Левашов.

— А ты?

— Да мне тут надо одно дело… — он замолчал.

— И мне тут надо одно дело, — Наташа улыбалась. Левашов подождал, но, убедившись, что Наташа не торопится, вздохнул и стал переодеваться в парадную форму. Наташа некоторое время с удивлением наблюдала за ним, потом спросила: — У вас торжественное событие или ты намерен пригласить меня в театр?

Левашов, что-то пробормотав в ответ, убежал.

А вечером с шампанским в руках, нарядный и сияющий, он торжественно вошел в комнату. Грудь его украшала медаль. На ней был изображен боец-пожарный с ребенком на руках.

— «За отвагу на пожаре», — прочла Наташа. — Поздравляю с первой правительственной наградой! — с шутливой торжественностью сказала она и, взяв мужа за плечи, поцеловала в губы.

— Вот, — радостно сообщил Левашов, — сегодня вручили. Не хотел тебе раньше говорить, сюрприз думал сделать.

— Сюрприз состоялся, — уже серьезно подтвердила Наташа и стала накрывать на стол.

— Ты сказала «с первой». Думаешь, будут другие? — неожиданно спросил он.

— Непременно, и не одна.

Наташа говорила уверенно, словно ей это было известно из надежных источников.

— Почему ты так считаешь? — он смотрел на нее, улыбаясь.

— Видишь ли… — Она перестала накрывать на стол и устремила на него внимательный взгляд — в свете лампы особенно заметна была разница в цвете ее глаз. — Ты хороший офицер… Пожалуй, даже отличный, — добавила она, подумав. — И чем дольше ты будешь служить, тем будешь авторитетнее. Таких, как ты, ценят и награждают. По справедливости… А теперь за стол! — скомандовала она. — Будем отмечать твою первую награду.

На следующий день капитан Кузнецов еще раз поздравил своего замполита: в центральной военной газете был напечатан очерк о воинах, отличившихся при ликвидации торфяных пожаров. Он назывался «В огне, как в бою» и был почти целиком посвящен Левашову. Особенно ярко описал Цуриков эпизод, когда заместитель командира роты по политчасти вел своих солдат по водной канаве через охваченные сплошным огнем поля. Очерк заканчивался такими строчками: