Белый ветер

От Горелова-третьего Левашов знал, что Горелов-первый ко всему еще защитил кандидатскую диссертацию, написал книгу о тактике воздушно-десантных операций; очень много ездит, выступает, ведет большую работу в Комитете ветеранов войны. Если таков старший из Гореловых, то каков же Горелов-второй, не отставной, а действующий? А еще интереснее, каким станет Горелов-третий, если наденет генеральские погоны?

После недолгих размышлений Левашов пришел к выводу, что не так уж мало солдат, подобных Горелову-младшему, даже у них в батальоне. И наверное, генерал Добродеев ничем не хуже комдива Горелова-второго, так же опытен, энергичен, смел. Да и бывших командиров дивизий, корпусов, похожих на Горелова-старшего, тоже можно найти немало.

Потом Левашов подумал о себе. Он, конечно, далеко еще не генерал, но уже и не солдат. Как все сложится дальше? Вернее, как он хочет, чтобы сложилось? Что ж, послужит годок-другой, а потом постарается попасть в академию. И между прочим, если в будущем окажется достойным Академии Генерального штаба — отказываться от такой чести не станет. И нет здесь никакого тщеславия — коли выбрал себе профессию, то уж добивайся ее вершин. Так должно быть везде, и в армии тоже. Просто в армии все яснее и четче. И получение очередного звания является здесь делом естественным и необходимым. Но это вовсе не значит, что процесс формален. Сидишь сложа руки, а подошел срок — и оказываешься в следующем звании! Отнюдь! Прежде всего надо соответствовать должности.

В армии обычно как все происходит? На капитанскую должность назначают старшего лейтенанта, на генеральскую — полковника. Послужи, докажи, что справишься с более ответственным делом, — и получай очередное звание. А не доказал, засиделся в своем звании до предельного возраста — милости просим на заслуженный отдых. И нет в частях месткома, нарсуда, где любой бездельник будет годами доказывать, что он непонятый талант и быстрее всех сослуживцев решает кроссворды!..

Генерал Горелов рассказывал увлекательно. Он был блестящим оратором, тонко чувствующим аудиторию, умеющим увлечь ее, говоря без нотаций и поучений, беря слушателей образным примером и глубокой мыслью. Он вспоминал о гражданской войне, о сражениях в Испании, о битвах в Великой Отечественной. И десантники, затаив дыхание, слушали рассказ о том, как с годами и десятилетиями менялось оружие, военная теория, уровень подготовки солдат и командиров, а вот моральный дух, любовь к Родине, верность делу, которому служишь, оставались неизменными во все времена. И у стен Петрограда, и у стен Мадрида, и в ледяных ловушках линии Маннергейма, и в пылающих руинах Сталинграда…

Когда генерал закончил, градом посыпались вопросы… В конце концов генералу Добродееву пришлось вмешаться.

— Все, гвардейцы! — твердо проговорил он своим обычным с хрипотцой голосом. — Шабаш! А то совсем замучаете гостя. От ваших вопросов отбиться, — он улыбнулся, — небось труднее, чем от контратаки. Поблагодарим гвардии генерал-лейтенанта товарища Горелова!

Загремели дружные аплодисменты.

Горелов-первый сам выразил желание побывать в роте. Он пришел без свиты — видимо, сумел объяснить начальству, что их присутствие стеснит солдат. Он подгадал как раз к началу личного времени, и только необычно громкое «Смирно!» дежурного по роте заставило Левашова встрепенуться.

Гостю показали ленкомнату, ротную комнату боевой славы, провели по всем помещениям. Он придирчиво и со знанием дела задавал вопросы, давал советы. Потом собрали весь личный состав. Генерал снял фуражку, уселся за стол. Всем своим поведением он старался создать непринужденную атмосферу, подчеркнуть неофициальность встречи. Шутил, улыбался. Рассказывал о случаях из своей боевой жизни, больше о забавных, охотно отвечал на вопросы солдат.

Постепенно гвардейцев покинула обычная в присутствии начальства скованность — они весело реагировали на шутки Горелова, спрашивали наперебой, даже спорили азартно, не замечая за стеклами генеральских очков лукавого взгляда. Тихо подошедшие капитан Кузнецов и остальные офицеры застыли у порога.

Десантники азартно обсуждали, какой род войск в будущей войне окажется главным. И единодушно приходили к выводу, что… ВДВ. Дальше уже мнения расходились: кто следующий по значению после десантников — танкисты, мотострелки, ракетчики или летчики?

Генерал, улыбаясь, незаметно дирижировал спором.

Озорной, вихрастый паренек из первого взвода вдруг воскликнул:

— Товарищ гвардии генерал-лейтенант, а у нас в селе был парикмахер, так его когда спрашивали, что на войне главное, он отвечал: «Главное на войне выжить».

Солдаты захохотали, послышались реплики: «Дает парикмахер!», «Вот храбрец!», «Тому цирюльнику полком командовать!».

Вихрастый солдат весело посмотрел на генерала, ожидая ответа на свою шутку. Но Горелов-старший не улыбался. Лицо его стало задумчивым.

— А ведь он прав, ваш парикмахер, — серьезно заметил генерал. — И хорошо, если у командира полка такие взгляды.

Солдаты, перестав смеяться, молча смотрели на него.