Белый жеребец

Машу поначалу увлекла такая охота. До сих пор она не испытывала ничего подобного. Вскоре, однако, эта бойня, как она выразилась, перестала ей нравиться. Она смотрела на замерзающее озеро. Стаи утомленных перелетом уток садились на пленку льда и отдыхали. Тонкий лед прогибался под их тяжестью, трескался и, когда утки плыли, расходился. От полос воды, тянувшихся за ними, флажками подымался нежный белый пар.

— Они словно маленькие ледокольчики. Мне жалко их, Саша, — сказала Маша и повесила ружье.

— На сковородке они хороши, — отреагировал Василий с легкой усмешкой.

Маша не ответила. Ее все еще не покидало волнение, вызванное перелетом такого множества птиц, шумом крыльев и криком, заполнявшим все пространство вокруг.

— А если их застигнет мороз и озера затянет льдом, они не замерзнут? — обеспокоенно спросила она.

— Они отъелись на славу, вы же видели сами, — ответил Василий. — К тому же они летят вдоль реки, где вода замерзнет не так скоро. Эта вот стая отдохнет на Колыме, а потом полетит прямо на юго-запад, к Лене. Если даже замерзнут все озера, на пути тьма всяких речек. Там они обычно и отдыхают.

— А разве они не едят во время перелета?

— Гуси могут голодать несколько дней. С хорошим запасом жира они могут долететь до зимовки вообще без пищи. Им все нипочем, разве что их по дороге подстрелят, — закончил Василий деловито. — А вас снег захватил врасплох? — обратился он к Бурову.

— Мы прикидывали, что к концу отпуска может похолодать. И вполне готовы к этому, правда, Маша? — ответил тот. Он только что одним выстрелом убил двух уток и был очень доволен.

— Холода я не боюсь, — отозвалась Маша. — Я к нему привыкла.

На второй день охота надоела и Бурову. К тому же начался сильный снегопад. Буров обрадовался, когда они с женой и Василием смогли отправиться по заснеженной равнине, чтобы осмотреть места, где мог появиться лось. Однако следов нигде не нашли. Солнце освещало ослепительно сверкавшую под его лучами белую тундру. Сверху снег слегка подтаял, и к вечеру все словно покрылось стеклом. Мороз крепчал. Буров проклинал все на свете.

Настроение у Саши улучшилось только вечером, когда вернулся с объезда Митя и сообщил, что у Кривого озера видел совсем свежие следы двух лосей. Кривое озеро находилось за тем озером, на берегу которого стояла их юрта, и длинной дугой, подобно луку, подступало к озеру Балаганаах.

— Где-то в тех местах пасется наш знакомый табун? — спросила Маша.

Пастух утвердительно кивнул, заметив, что видел лошадей у зарослей: частый кустарник удержал снег, и под кустами осталась густая, высокая трава.

При известии о лосях у Бурова радостно забилось сердце. Он вышел из юрты и посмотрел на термометр — четырнадцать градусов ниже нуля; на ясном небе ярко и отчетливо сияли звезды. Буров присвистнул, но мороз не испортил ему настроения. Они договорились с Василием, что утром отправятся на поиски лосей.

Он думал об этом, лежа в постели и нетерпеливо дожидаясь, когда наконец развиднеется.

Едва заслышав за стеной шорох и голоса, он вскочил и начал одеваться.

— Уже утро, — сказал он. — Вставай, Маша.

— Еще минуточку. Еще чуть-чуть полежу.

— В кухне уже затопили. Слышишь?

— Да. Но я всего минутку, здесь очень холодно.

Шкуру она подтянула к самому подбородку и сонно моргала, глядя на него.

— Если хочешь, останься, — предложил он деловито.

Теперь Маша взглянула на него пристально, испытующе.

С той ночи, когда она пришла к нему, она приходила еще раза два, но уже не оставалась до утра; утолив желание, она прижималась к нему, но, когда подкрадывался сон, успевала юркнуть в свою постель. Последние две ночи Маша не искала близости, объясняя это усталостью, и сразу засыпала. Он не высказывал недовольства. Маша сознавала, что с тех пор, как муж решил, что все в порядке, в нем опять проснулась самоуверенность и он уже не был так предупредителен, как вначале. Это обижало и унижало ее.

— А может, я сама застрелю этого лося, — отозвалась она через минуту. — Ты думаешь, мы найдем его сегодня?

— Рано или поздно мы должны их встретить. Когда выпадает снег, преследовать зверя по следу проще простого. Снег сослужит нам хоть эту службу.

— Как вспомню, что еще неделю назад я купалась… бр-р-р… — поежилась Маша. — А как на улице?

— Пойду взгляну, — сказал он. — А ты все же поторопись.

— Ладно. Сейчас встану.

Когда Буров вышел из юрты, его обступила глубокая морозная тишина. Заснеженное озеро слилось с тундрой, теперь вокруг была сплошная равнина, в отсветах утра она казалась матово-серебряной.

При взгляде на это холодное безмерное пространство Бурова пробрала дрожь, он вдруг почувствовал себя, как потерпевший кораблекрушение, который один оказался на огромном ледяном поле. Лишь кое-где сквозь гладкий, смерзшийся наст пробивались стебли травы, покрытые густым бархатом изморози.

Вдали, в матово-серой седине морозной равнины, он едва различил табун, который всегда пасся неподалеку от юрты, — лошадей было почти не видно на фоне поля. Буров попытался рассмотреть их.