Бен

Зашумел обогреватель, нарушая болезненную тишину их квартиры. Глаза Джуда беспомощно метались по гостиной. Всё, начиная с игровой приставки под телевизором и заканчивая книгой на столике у дивана, вызывало у Джуда мысли о Бене. Его отсутствие висело на пустых стульях за стойкой для завтрака, под раскиданным на диване одеялом и в отсутствии смеха. Удушающий вес давил на грудь Джуда, и он сглотнул обжигающий ком в горле. По его щеке скатилась первая слеза, и он всхлипнул, пытаясь не зарыдать. Его внимание привлёк жужжащий звук. Будто злые пчёлы застряли под железным ведром.

Шаги Джуда звучали громко, пока он шёл на звук в комнату Бена. Пустая незастеленная кровать издевалась над ним. Бен мог бы только что вылезти из неё, и Джуд практически слышал, как он принимает душ — только снова раздалось жужжание. Потянувшись вниз между тумбочкой и кроватью, Джуд схватил маленькую железную урну и поднял её. Он сел на кровать, когда увидел на дне мусорки танцующий телефон Бена. Бен не потерял телефон в аварии, а, возможно, не смог найти его до того, как уехал в тот клуб во вторник вечером. Телефон дрожал в онемевших пальцах Джуда, пока он переворачивал гаджет и проверял экран.

Кейдж.

Джуда охватила злость, и, не думая, он ответил.

— Алло?

— Малыш, я звоню тебе три чёртовых дня. Я сказал тебе позвонить, когда ты приедешь домой из клуба. Я не буду сидеть и терпеть от тебя это дерьмо...

— Я не твой чёртов малыш. Бен в больнице. Его сбила машина, пока он ехал на мотоцикле домой после того, как ты избил и обжог его, — прорычал Джуд в трубку. Адреналин яростно стучал в его крови и делал его безрассудным. Он не должен был лезть в жизнь Бена. Нужно было повесить трубку, но болезненное восхищение тем, что имел этот придурок, чего не было у Джуда, заставило его задержаться.

— Он в порядке? — спросил Кейдж, и Джуд удовлетворённо усмехнулся, услышав раскаяние.

— Разве он лежал бы в больнице, если бы был в порядке? Нет, он довольно сильно пострадал. Врачам пришлось исправлять травмы его мозга, потому что он всегда ездит без чёртового шлема, — горло Джуда сжалось, когда в мыслях снова появилось изображение побитого и сломанного тела Бена. Они все были так чертовски близки к тому, чтобы его потерять.

— В какой он больнице?

— С какого перепуга я буду тебе это говорить? Он не в состоянии для твоих ласк, уверяю тебя.

— Слушай, я не знаю, кто ты, но меня волнует, что с ним происходит, — огрызнулся Кейдж, и его тон вызвал у Джуда сомнения насчёт его искренности, но это могло быть предвзятое отношение к мужчине, который навредил Бену. Очевидно, Бен доверял ему и захотел бы, чтобы Джуд всё ему рассказал.

Слова оставили горький привкус, сорвавшись с его губ.

— Он в «Мерси», — выплюнул Джуд и нажал кнопку завершения вызова, пока не взыграла его ревность, и он не сказал что-нибудь, о чём пожалеет он сам или Бен. Джуд положил телефон на столик рядом с кроватью и оглядел маленькую спальню. Здесь всё кричало имя Бена. Джуда переполнил горячий поток слёз, и он даже не пытался их остановить. Вместо этого он свернулся на холодных простынях, окружённый запахом тела Бена, и закрыл глаза от отчаянной необходимости разлететься на кусочки.

***

— Бенджи, когда ты начал ездить на мотоцикле? — спросила его мать, пока Бен сидел в кровати и пытался переварить дерьмо, которое служило в «Мерси» обедом. Сухой, комковатый кусок запечённой курицы, картошка, которая явно взялась из коробки — без подливы, что было бы грехом — и смесь овощей с текстурой перезревших фруктов. Не удивительно, что люди в больнице либо сбегали, либо умирали.

— Я купил его в прошлом году. Когда погода хорошая, это дешевле, чем водить грузовик, — объяснил он, отвлекаясь на то, что морковка, которую он проткнул вилкой, развалилась от такого контакта. Вздохнув, Бен отодвинул поднос и откинулся обратно на подушку. Мать подскочила со стула, будто прямо из сидения ей в зад выскочила пружина.

— Ты закончил, милый? Ты почти ничего не съел. Хочешь, твой папа сходит и купит что-нибудь? — спросила она, выдавая слова быстрым стаккато. В его одурманенном состоянии понадобилась минута, чтобы обдумать вопрос и покачать головой, из-за чего, конечно же, возникло головокружение. Курица угрожала прекрасно появиться обратно, но затем решила, что в желудке комфортнее, и тошнота улеглась. Мать встретилась с ним взглядом, и казалось, будто она хотела сказать что-то ещё, слова проталкивались через её крепко сжатые губы. Осуждение было так близко к поверхности, что Бен его практически чувствовал. «Твоя сестра не стала бы рисковать своей жизнью на мотоцикле. Она не хотела умирать. Она не хотела покидать нас. Почему хочешь ты, Бенджи?»

«Я не могу потерять ещё одного ребёнка, Бенджамин».

Обвинение не прозвучало, но её взгляд выражал каждое до единого слова, так чётко, что с таким же успехом Бен мог их услышать. Он закрыл глаза от чувства вины.