Бен-Гур

— Тогда живо назад, к деревьям, и может быть Иродовы посадки, хоть и беззаконные, в конце концов пойдут на пользу. За мной!

Они припустили изо всех сил и, повисая по нескольку человек на ветку, наломали крепких дубинок. Очень скоро весь отряд был вооружен. Возвращаясь на площадь, они были встречены бегущей толпой. Из-за ее спин продолжали доноситься вскрики, стоны и проклятия.

— К стене! — крикнул Бен-Гур. — К стене! Пропустите стадо!

Прижимаясь к каменной кладке, они избежали напора толпы и понемногу продвигались вперед, пока не достигли площади.

— Теперь держитесь вместе и не отставайте от меня!

К этому времени Бен-Гур стал признанным вожаком; он пробивался сквозь бурлящую толпу, чувствуя за спиной монолитную силу. И когда римляне, избивая людей, веселясь, когда удавалось сбить с ног очередную жертву, столкнулись лицом к лицу с галилеянами, ловкими, рвущимися в схватку и равно вооруженными; они были, в свою очередь захвачены врасплох. Потом раздался короткий яростный клич, и застучали дубинки. Юноши вкладывали в удары всю ненависть, но никто не мог сравниться с Бен-Гуром, который наилучшим образом использовал римскую школу; он не только умел нанести и парировать удар, но длинная рука и несравненная сила делали еврея быстрым победителем в каждой схватке. Он был одновременно и бойцом, и вожаком. Дубинка его имела такие длину и вес, что хватало одного удара. Он успевал следить за каждым из своих друзей и обладал способностью всегда оказываться там, где был более всего нужен. Его боевой клич воодушевлял отряд и пугал врагов. Римляне несли потери, начали отступать и вскоре бежали в портик. Неистовые галилеяне готовы были преследовать их по ступенькам, но Бен-Гур мудро предостерег:

— Стойте, ребята! Сзади идет центурион со стражей. Мы не сможем сражаться против мечей и щитов. Мы славно поработали, а теперь пора отходить за ворота, пока есть возможность.

Они подчинились, хотя и медленно, потому что приходилось перешагивать через соотечественников, стонущих, молящих о помощи или лежащих молча и неподвижно, как мертвые. Но на земле остались не только евреи, и это утешало.

Центурион кричал им вслед; Бен-Гур хохотал и отвечал римлянину на его языке:

— Если мы израильские собаки, то вы — римские шакалы. Подождите здесь, мы еще вернемся.

Галилеяне повеселели и смеясь вышли за ворота.

Снаружи собралось столько народу, скольку Бен-Гуру не приходилось видеть даже в цирке Антиоха. Крыши домов, улицы, склон горы густо заполняли ждущие и молящиеся люди. Воздух был наполнен их криками и проклятиями.

Внешняя стража пропустила отряд, но едва он успел выйти, как в воротах появился центурион, охранявший портик.

— Ты, оскорбивший меня! — крикнул он Бен-Гуру, — Ты римлянин или еврей?

— Я сын Иуды, родившийся на этой земле. Что тебе нужно от меня?

— Остановись и сражайся.

— Поединок?

— Если хочешь.

Бен-Гур презрительно рассмеялся.

— О храбрый римлянин! Достойный сын ублюдка Юпитера! У меня нет оружия.

— Ты получишь мое, — ответил центурион. — Я возьму себе у стражника.

Слышавшие разговор замолчали, а от них тишина распространилась дальше. Совсем недавно Бен-Гур побил римлянина перед глазами Антиоха и лежащего за ним Востока; если теперь он побьет другого на глазах Иерусалима, слава может оказаться полезной делу грядущего Царя. Он не колебался. Решительно направившись к центуриону, сказал:

— Я готов драться. Одолжи мне свои меч и щит.

— А шлем и нагрудник? — спросил римлянин.

— Оставь себе. Они вряд ли подойдут.

Оружие было честно предоставлено, и мгновение спустя центурион был готов к бою. За все это время строй солдат у ворот не шелохнулся, они только слушали. Что до огромной толпы, лишь когда бойцы сблизились для схватки, из уст в уста полетел вопрос: «Кто он?» И никто не знал ответа.

Превосходство римского оружия заключалось в трех вещах: подчинении дисциплине, тактике легионов и особенности использования короткого меча. В бою им никогда не наносили рубящих и режущих ударов — с первого и до последнего мгновения им кололи. Кололи наступая и обороняясь, и целили обычно в лицо. Бен-Гур знал это. Когда схватка готова была начаться, он предупредил:

— Я сказал тебе, что я сын Иуды, но не сказал, что учился у ланисты. Защищайся!

С последними словами Бен-Гур приблизился к противнику. Мгновение, стоя нога к ноге, они смотрели друг на друга поверх щитов, затем римлянин двинулся вперед и сделал ложный выпад снизу. Еврей только рассмеялся. Последовал укол в лицо. Еврей чуть отступил влево; удар был быстр, но уход еще быстрее. Под руку врага скользнул щит и поднялся так, что рука с мечом легли на его плоскость; еще шаг — на этот раз вперед и влево — и весь правый бок римлянина открылся удару. Центурион тяжело упал на грудь, загремев доспехами о камень. Бен-Гур поставил ногу на спину поверженного врага, поднял над головой щит по обычаю гладиаторов и салютовал невозмутимым солдат.

КНИГА СЕДЬМАЯ