Бен-Гур

– Мы трое веруем в Бога.

Произнося эти слова, Валтасар склонил голову.

– И Он есть истина, – торжественно продолжал он. – Его слово – Бог. Холмы могут превратиться в прах, южные ветры могут высушить моря, но слово Его останется неизменным, потому что оно – истина. Его слова, обращенные ко мне на озере, были: "Благословен ты, сын Мизраима! Искупление наступает. С двумя другими людьми из отдаленных мест земли ты узришь Спасителя!" Я видел Спасителя – да будет благословенно Его имя! Но искупление, составляющее вторую часть обетования, еще должно наступить. Видишь ли, если младенец умер, то Того, Кому надлежит совершить искупление, не существует. Весь мир может превратиться в ничто, но как допустить то же по отношению к Божьему слову? По крайней мере, я не могу допустить этого.

Он поднял в ужасе обе руки.

– Искупление – дело, совершить которое родился младенец, и так как обетование остается в силе, то смерть не может оторвать Его от дела, пока оно не исполнено Им или, по крайней мере, пока Им не указан путь к его выполнению. Вот вам одно из оснований моей веры. Слушайте дальше.

Добрый человек остановился.

– Не хочешь ли выпить вина? Оно около тебя, – сказал почтительно Ильдерим.

Валтасар выпил и, подкрепившись, продолжал:

– Я видел, что Спаситель родился. По природе своей он подобен нам и подвержен нашим немощам, даже смерти. Примите это во внимание. Затем вы увидите, что дело Его – подвиг, для выполнения которого нужен муж мудрый, сильный, осторожный – муж, а не младенец. Чтобы стать таким мужем, младенец должен вырасти, как росли и мы. Подумайте теперь о тех опасностях, каким должна подвергнуться Его жизнь в долгий период времени от детства до зрелого возраста. Существующие власти – Его враги, Ирод – Его враг, а как отнесся бы к Нему Рим? Дабы Израиль не принял Его, надлежало во что бы то ни стало уничтожить младенца. Понимаете ли вы теперь, что самым лучшим способом спасти жизнь младенца в то время было скрывать Его. Вот почему я говорю себе в своей несокрушимой вере, которую ничто не поколебало: "Он не умер, но мы потеряли Его следы". Его дело осталось невыполненным, и Он появился снова. Вы видите теперь основания моей веры. Разве их недостаточно?

Глаза Ильдерима сочувственно заблистали. Бен-Гур, выходя из своего уныния, сказал:

– Я по крайней мере не могу их отвергнуть, но, пожалуйста, продолжай.

– Хорошо, – начал он спокойно, – видя убедительность этих оснований, более того, видя, что воля Божья участвует в сокрытии младенца, я вооружился терпением и с верой стал ждать. – Он поднял свои глаза, полные святого упования, и рассеянно заключил:

– Я и теперь дожидаюсь. Он живет, скрывая Свою великую тайну. Что из того, что я не могу отправиться к Нему или указать холм или долину, где Он пребывает. Он живет, может, как цветок, может, как уже зреющий плод, но благодаря вере в обетование и в разум Божий я знаю, что Он жив.

Благоговейный трепет овладел Бен-Гуром, его сомнения исчезли.

– Как ты думаешь, где Он? – спросил юноша тихо и нерешительно, как бы чувствуя на своих устах тяжесть священной тайны.

Валтасар ласково взглянул на него и ответил, не совсем еще освободившись от своей задумчивости:

– В моем доме у Нила, расположенном так близко к реке, что проплывающие мимо в лодках видят его отражение в воде, – в этом доме несколько недель тому назад я сидел и размышлял. Муж в тридцать лет, – говорил я себе, – уже должен возделать свое жизненное поле и как следует насадить его, потому что затем наступает зрелый период лета, едва достаточный для созревания посева. Младенцу, – продолжал я думать, – теперь уже двадцать семь: время для Его посева уже близко. И я задал себе тот же вопрос, сын мой, с каким ты обращаешься теперь ко мне, и ответил на него тем, что пришел сюда, на землю, которую твои предки получили от Бога. Где же Ему явиться, как не в Иудее? В каком городе Ему начать свое дело, как не в Иерусалиме? Кто же первым получит Его благословения, как не дети Авраама, Исаака и Иакова – излюбленные дети Господа?

Если бы мне было повеление отправиться искать Его, я старательно обыскал бы все селения по восточным склонам гор Иудеи и Галилеи, опускающихся в долину Иордана. Может быть, и теперь, в этот самый вечер, Он, стоя у порога дома или на вершине горы, любуется закатом солнца, но с каждым днем приближается время, когда Он сам станет светом мира.

Валтасар окончил рассказ. Все слушатели, даже хмурые слуги, под впечатлением его страстной речи содрогались, как будто в палатке перед ними неожиданно появился величавый призрак. Волнение улеглось не сразу. Сидевшие за столом погрузились в раздумье. Бен-Гур первым нарушил молчание.