Бен и Мариэль

После чая семейство О’Бэйл и примкнувший к ним Бен перебрались в чудесный сад, что располагался на заднем дворе. Роскошные азалии прекрасно оттеняли дом, гладкую поверхность небольшого пруда рассекали два белоснежных лебедя — обстановка была самой романтической, но Бена с Мариэль повсеместно преследовали ее родные, не давая им побыть наедине ни минуты. Бен же просто сгорал от нетерпения открыть Мариэль душу, сказать, как сильно она ему дорога. Миссис О’Бэйл постоянно отвлекала на себя внимание дочери и не отдалялась от нее ни на шаг. Словно давая понять, что Бену здесь не место, миссис О’Бэйл говорила о семейных делах и рассуждала о том, как устроить будущий бал. Мариэль пару раз оглядывалась на идущих позади Бена и Томаса, которые уже третий раз обсуждали, какая выдалась прекрасная погода и как выросла Мариэль, но мама уводила ее в тень акаций и что-то темпераментно объясняла. Бен не мог слышать, о чем шла речь, но догадался, что миссис О’Бэйл сетует на неуместное пребывание здесь «чужака». Мариэль заметно помрачнела, но, поймав пристальный взгляд Бена, приняла беззаботный вид. Она что-то сказала маме в ответ и направилась прямиком к Бену, но уже не бегом, как она всегда это делала, а не спеша, по-аристократически. Бенджамин порывисто зашагал навстречу.

— Бен, покормишь со мной лебедей? — спросила она, заложив руки за спину и сверкнув глазами.

— После столь сытного завтрака мы не можем оставить птиц голодными, — улыбнулся Бен и пошел рядом.

Они поделили хлеб пополам и, смеясь, кидали кусочки поближе к лебедям, которые неохотно цепляли их клювами.

— Почему они такие вялые? — спросила Мариэль. — Неужто не проголодались?

— Они еще не проснулись. Эй, птички, завтрак в постель подан!

Мариэль звонко смеялась и взволнованно ахала, когда Бен случайно попадал прямо в лебедя. Один из них был заметно проворнее другого, и большинство кусочков доставалось ему. Мариэль изо всех сил старалась добросить кусочки хлеба до заторможенного лебедя, но первый все равно оставлял товарища не у дел.

— Думаешь, они влюблены? — обернулась Мариэль к Бену, отряхиваясь от хлебных крошек.

— Один из них явно влюблен в тебя. С таким неистовством поедать лакомство из твоих рук!

Мариэль озорно рассмеялась и, вдруг замолчав, перевела взгляд с Бена на озеро, затем обратно и, наконец, совсем опустила глаза.

— Но, знаешь, я его понимаю, — серьезно сказал Бен и взял руки Мариэль в свои. — Я очень скучал по тебе.

— Я тоже скучала.

— Мариэль, я и не знал, что…

Внезапно подошедшая миссис О’Бэйл не дала Бену договорить. Он скривился в сердцах и подумал, что действия таких людей, которые срывают «подходящие моменты», должны караться законом. Бен не стал продолжать, но руки Мариэль не выпустил.

— Прошу прощения! Дорогая, мы с Кассандрой отправляемся в лавку мадам Террон за лентами. Поедем с нами! Заодно подберем тебе шелков для бального платья.

— Мама, ты же знаешь, я на дух не переношу эти тряпичные магазины. Я полностью полагаюсь на ваш с Касси вкус.

После долгих уговоров и пререканий был найден компромисс: в крайнем случае съездить за нарядами на следующий день. После того как Мариэль пообещала это, миссис О’Бэйл удалилась, хотя и с неохотой, что со всей определенностью было отражено в ее неспешной походке.

Момент был упущен, и Бен и Мариэль принялись болтать, стоя друг против друга, о всяких пустяках, то и дело заливаясь смехом. Несмотря на обстановку веселья, которая всегда расслабляет нервы, Мариэль чувствовала в себе трепетную дрожь. Она старалась выглядеть спокойной и надеялась, что Бен не чувствует, как по ее венам бежит напряжение. Бенджамин рассказывал что-то, что Мариэль старалась услышать, но не слышала, так как полностью была поглощена тем, что Бен проделывал с ее руками. Он то гладил ее ладони, то сжимал в своих сильных руках, то перекладывал из одной в другую, то брал за кончики пальцев, то захватывал всю руку. У Мариэль внутри все сжалось от нового, неведомого чувства. Это было так необычно. Ведь раньше они с Беном каждый день гуляли, взявшись за руки, но в детстве от этого чувствовались лишь уют и защита, а сейчас ей казалось, что еще одно поглаживание — и она упадет в сладкий обморок.

Они гуляли по саду, вспоминая прошлое, пока не стемнело. Тогда перед ними появилась миссис О’Бэйл с выражением обиды на лице и выразила надежду, что назавтра Мариэль проведет побольше времени с родными, которые так и не дождались ее и уже готовятся ко сну. Бен понимал, к чему она клонит, и хотя отчасти он привык к этому, все же холодное обращение его задело. Тем не менее, он постарался не подать виду.

— Извините, миссис О’Бэйл, это моя вина.

— Ничего, Бенджамин, думаю, ты уже взрослый и умеешь делать выводы.

Бену пришлось попрощаться. При недружелюбно настроенной хозяйке дома он не мог даже обнять Мариэль на прощание, и она постеснялась при маме протянуть ему руку для поцелуя.

Дома у Бена тут же возникло желание вернуться, чтобы снова увидеть Мариэль, но разум удержал его. Всем, что случилось за этот удивительный день, Бен поделился с отцом, но он не смог передать, насколько Мариэль была прекрасна. Больше всего Бена порадовало, что она ничуть не изменилась — ни внутренне, ни даже внешне. Если не брать во внимание ее женскую фигуру, она полностью походила на саму себя в детстве: те же пышные волосы, ниспадающие до самой талии, те же удивительные глаза, светящиеся добротой и детским задором, та же улыбка, почти никогда не сходившая с лица, сомкнутые губы, мечтательный взгляд — все это было так знакомо и естественно, но ни у кого из девушек, которых когда-либо встречал Бен, не замечал он этих примет. В голове стучал ласковый голос Мариэль, и Бен никак не мог отогнать ее образ. Он смущал его, манил к себе, завораживал и заставлял сердце сжиматься от приятной боли. «Нет, это не просто друг моего детства, — сказал себе Бен, — она для меня значит куда больше. Я люблю ее». Бенджамин удивлялся странному устройству жизни: одни люди и в сорок лет остаются одинокими, другие ищут свою любовь, то сходясь с кем-то, то разбегаясь, а он нашел ее уже в восемь лет! «И спасибо Богу, — воздел он глаза к небу, — что я понял это с самого начала и не потерял ее». У Бена на глаза навернулись слезы радости, ему хотелось целовать землю, прославлять Господа и Судьбу, обнять любую божью тварь, закричать «спасибо» на весь мир. Он пообещал себе, что завтра непременно пойдет в церковь и поблагодарит Небеса за дарованный ему рай на земле. Конечно, еще он вознамерился пойти туда из-за Мариэль: уж она точно приедет туда.