Бен и Мариэль

Мариэль возвращалась в гостиницу, грустно думая о том, что она никогда не смирится с тем, что случилось, что никогда не полюбит Фердинанда даже вполовину того, как любит Бена. А между тем он станет ее мужем, и судьбы их будут сплетены навеки. Забыть Бена представлялось ей невозможным и невероятным, а жить с одним мужчиной, думая о другом, — неправильным. Однако именно так и было. Поэтому теперь Мариэль надо было бросить все силы на то, чтобы порвать все концы, связывающие ее с Беном. И миссис О’Бэйл очень вовремя предупредила слуг, что любое распространение информации относительно местопребывания ее дочери будет караться увольнением.

Через пару дней после этого заявления Бен подозвал к себе бывшего конюха, предложив щедрую награду в обмен на ценные сведения, но боязнь потерять место для слуги оказалась сильнее страсти к наживе. Бен поморщился, почувствовав, что все вокруг включены в этот гнусный заговор, и принялся за другие средства. Пытался он и поговорить с ее родителями, но все заканчивалось тем, что его просили покинуть Бэнчизу и никогда не возвращаться. Он не сдавался. В один из таких дней Бен перелез через высокие ворота и все-таки пробрался в поместье.

— Миссис О’Бэйл, — начал он, увидев яростный взор хозяйки, — не гоните меня. Мне нужно поговорить с вами!

— Мариэль здесь нет, — миссис О’Бэйл, сидевшая в плетеном кресле за чтением какой-то бумажки, живо встала и засобиралась.

— Скажите мне ее адрес, прошу вас. Хотя бы поведайте, в каком она городе.

— Не знаю, ничего не знаю. Напомнить, чем заканчивается незаконное вторжение в чужие владения?

— Миссис О’Бэйл, где она? Умоляю, скажите мне!

— Тебе незачем это знать, Бенджамин. Все кончено. Оставь мою дочь в покое. Она помолвлена. У вас теперь разные дороги. А дорогу сюда тебе вообще следует забыть, ибо Мариэль здесь больше нет, а я всегда тебя недолюбливала, и, видит Бог, не зря.

Бен сглотнул накипавшие слезы обиды. Сколько несправедливых слов сказали ему! Очернили, будто изверга. А что он сделал? Чем провинился? Тем, что потерял память, едва не подорвавшись на мине? Все ставили ему в вину то, что он соединился с другой девушкой, не беря в расчет то, что сделано это было словно не им, а другим человеком, который ничего не знал и не помнил. Во всем была виновата лишь злая судьба, а нести несправедливое наказание приходилось ему.

Миссис О’Бэйл, уходя, оставила на столике конверт. Взяв его, Бен узнал почерк Мариэль: «Так вот что она читала. Письмо!» Бен спрятал находку в карман и поспешил удалиться. На конверте значился лишь адрес назначения, зато сургучная печать сослужила ему хорошую службу. Через одного приятеля Бен вскоре узнал, что такие печати накладывают лишь в департаменте Дублина, однако лишь по этой зацепке найти человека в большом городе казалось крайне сложным. Поиски Мариэль закончились ничем. Бену не оставалось ничего иного, как уехать самому. Тем более, Эстеле пора было возвращаться домой: к работе и привычной жизни.

Прошло три месяца, в течение которых Мариэль отчаянно пыталась похоронить прошлое и начать новую жизнь. Она восполняла пробелы, искала свою дорожку, пробовала себя в разных областях. Фердинанд же много работал, поскольку хотел добиться успеха на своем поприще, а все свободное время он посвящал будущей жене, заботясь о ней, пытаясь развлечь и развеселить. Мариэль находила это очень трогательным, она знала, как старается Фердинанд, лишь бы ей было чуточку отраднее. Они довольно мило проводили совместные вечера, много разговаривали и никогда не ссорились. Все было как бы идеально, но между ними оставалось что-то, что было невидимо глазу, но чувствовалось обоими. Они никогда не говорили ни о детстве Мариэль, ни о Бене, хотя Фердинанд догадывался, что она думала о нем частенько. Он находил это нормальным, ведь прошло еще совсем немного времени после события, которое повергло его жену в шок, и он не винил Мариэль, помня о том, что сам так поспешно предложил брак. Но вся беда была в том, что Мариэль думала о Бене не частенько, а каждую секунду. Она так и не смогла смириться, что между нею и Беном все кончено. «Зачем?! — шептала она, глядя на ночные звезды, и слезы ручьем текли по ее щекам. — Зачем в моей груди зародилась эта любовь, если мы не можем быть вместе? Неужто это все зря? Такие сильные чувства — и напрасно? Как же так? Для чего тогда они зародились? Как Вселенная, Судьба или Бог могли допустить, что столь крепкая, небывалая любовь оказалась напрасной?» Не зная ответов на эти вопросы, Мариэль, доведенная до отчаяния, кусала губы и заламывала руки. Надо было жить дальше, но это плохо получалось, поскольку в ее душе, где-то очень глубоко, таилось странное чувство, что, несмотря на уже сложившуюся печальную жизнь, еще ничего не закончилось.

За время пребывания в Дублине Мариэль всего пару раз виделась со своей семьей. Скрываться казалось ей глупым, и потому она приняла решение вернуться в Бэнчизу. Мистер и миссис О′Бэйл восторженно встретили ее. Перемена места, как отметили все, пошла Мариэль на пользу. И действительно, это оказало благотворное действие, и возможно, раны бы не обнажились вновь, если бы не поспешность и просто возмутительное желание сэра Фердинанда обвенчаться с женой не через год, как планировалось, а в этом месяце. Сэр Фердинанд постоянно говорил о венчании. Он радовался и за себя, и за невесту, ведь, по его убеждению, дьявол мешал Мариэль жить спокойно, но теперь, когда печаль немного оставила ее, можно было попытать счастья.

— О, мама! Да как он мог только выдумать такое теперь? Это заговор или издевательство? — возмущенно обращалась Мариэль к родителям. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что они не собирались поддерживать ее.

— Как смеешь ты так отзываться о будущем муже? Сэр Фердинанд так любит тебя!

— Да какая это любовь?! Если бы он любил, то не заставлял бы меня венчаться с ним сейчас. Ведь он знает, что… — страстная речь вдруг оборвалась.

— Знает что? Что ты еще не выбросила из головы этого гнусного негодяя? Бесстыжая!

— Бесстыжая? — горько повторила Мариэль, словно подломленная ударом сабли. — Но что в этом грешного, если я люблю Бенджамина? Разве есть в том моя вина? Разве не сам Господь волен в этом? Фердинанд знал о том, что творилось в моей душе, когда захотел жениться на мне, и это не остановило его. Может, потому только, что он хотел одержать победу? Или потому, что возгордился, будто сможет, подобно романтическому герою, ублажить мое раненое сердце?

— Довольно, — оборвал мистер О′Бэйл ее истерику. — Ты реагируешь, Мариэль, на несправедливость маминых слов, а не на предстоящее венчание. Ты ведь смирилась со своей участью. Я знаю, дочка, что тебе больно, но выхода нет, кроме как жить дальше с этой болью. Ты не сможешь сбросить ее, я не смогу разделить ее с тобой, но жизнь идет. Ты выйдешь за сэра Фердинанда не как за первого встречного, ведь ты знаешь, что он хороший человек. Я убежден, что ты любишь его по-своему, совсем по-другому, чем ты любишь кого-то еще… Это нормально. После того как вы обвенчаетесь, Бог поможет тебе избавиться от боли, полюбить по-настоящему того, кто послан тебе судьбой. Все образуется. Верь нашему опыту.

«Верить вашему опыту… — про себя усмехнулась Мариэль. — Как вы ошибаетесь, не ведая, что толкаете меня на погибель!»