Бенефис_Дьявола

Он уезжал в Америку, чтобы встретиться с Вероникой. Значит, Вероника в Америке, а он… здесь, в больнице. В Америке или в России? Но те парни под деревом говорили явно по-русски, в английском таких выражений еще не придумали даже изобретательные американцы. Значит, в России – ну, слава Богу, а то что ему делать в Америке? До Вероники ему было мало дела, это её проблемы. А и правда: какие у неё проблемы?

У неё же мужика убили – в «Паласе», как раз когда они там со Светиком ужинали, прямо в ту ночь… неделю назад, наверно. Или больше? Было холодно, он стоял на улице ночью, прячась от уличных фонарей в тени здания, и смотрел, как Вероника уезжала на милицейском УАЗе, а потом, пройдя к автостоянке за углом гостиницы, на своей машине поехал к ней домой. Зачем он к ней поперся – ночью, когда Света ждала его в их номере… и где он взял на этот номер деньги?!

А поехал он за ней потому… что она так сказала в то утро: «Приедешь ко мне ночью, после того как я отчалю с ментами от заднего двора, а я оплачу вам со Светкой номер в «Паласе», повеселитесь». Только сейчас он не мог понять и вспомнить, зачем ей всё это было нужно, и почему он повёлся. Ночью к Веронике – наверно, за тем и поехал, это же очевидно… только Сидорова-то убили… А он должен был уехать к родным в село – именно так она ему сказала утром, сейчас он это точно знал. И всё равно поехал к ней. Только вместо обещанного он увидел, как кто-то…он сам? – убивал Бориса. Где он это видел? Точно: это было на малюсеньком экране телефона, видеозапись, и Вероника спросила его: «Зачем ты его убил? Мы же и так договорились, что ты приедешь! Зачем тебе нужно было его убивать?» Но… он не убивал его, они весь вечер дурачились со Светой в гостиничном номере, он не мог быть там, внизу, в сауне…

Глеб почувствовал, что его голова начинает раскалываться, будто по ней со всех сторон наносили удары молотками, как по наковальне. Боль становилась невыносимой, и он застонал, мотая головой из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть с себя эту боль, это напряжение и страх, который накатывал на его сознание волнами, принося из неизвестности смутные факты и нечеткие воспоминания, перемешанные с иллюзиями.

- Помогите!!! – закричал он, но его хрип потонул в мягкой обшивке пустой палаты, в которой он был один.

Неожиданно дверь распахнулась, и перед ним возник образ управляющего комплексом, в котором он купил квартиру… в Лос-Анджелесе. Опять какая-то путаница в голове: ведь он не в Америке! Рядом с головой – управляющего? – всплыли еще две головы: судя по всему, это были люди из иммиграционной службы, они и здесь его достали! Мало им было поезда в метро?

- Вы кто, что вам нужно? Дайте мне воды, или это камера пыток? – услышал Глеб собственный голос.

- О, дорогой мой, мы уже говорим по-русски, это прогресс! – сказал «управляющий» и, отойдя куда-то за его кровать, вернулся со стаканом воды в руке.

Глеб с жадностью, захлёбываясь, поглощал поднесенную к его пересохшим губам воду, стуча зубами о граненое стекло.

- Это нормальная реакция после седативного, - пояснил «управляющий» этим двоим, которые кивнули головами в знак понимания.

Глеб, осушив стакан, откинулся в изнеможении на жесткую подстилку.

Прокопенко смотрел на парня с запавшими глазами, одичавшего, со звериной жадностью лакающего из поднесенной ему миски, и ему становилось не по себе. Он с трудом мог узнать в нем того улыбающегося Глеба с фотографии, полученной сегодня по факсу. Вообще, это место наводило на размышления – тяжелые и мрачные, и Ивану, по всей видимости, пришли в голову такие же мысли. Он молча стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу. Лечащий врач – кандидат медицинских наук Павел Семенович Боровиков – терпеливо и с одобрением смотрел на своего пациента.

- Вы знаете, Игорь Анатольевич, сегодня мы действительно чувствуем себя лучше: вот взгляните на его зрачки.

- Боюсь, мне это ничего не скажет, к сожалению, - ответил он.

- Ах, ну да, простите… я всё по привычке к студентам обращаюсь, скоро уже сам – того… - он с улыбкой покрутил указательным пальцем у своего виска.

- Это было бы неудивительно, - пробормотал Прокопенко.

- Да, понимаете ли, иногда приходится начинать мыслить категориями своих пациентов, чтобы добиться прогресса в лечении. Ну-с, резидент Глеб, как ваше самочувствие? – добавил Павел Семенович, заглядывая в глаза своему подопечному.

Молодой человек с неуверенностью смотрел на доктора. Потом выдавил из себя, с явным усилием:

- Где я?

- А где вы себя находите? – в ответ спросил Павел Семенович.

- Я… я не знаю.

- Замечательно! Ещё сегодня утром вы были уверены: значит, сон вам явно пошел на пользу. Кошмары не мучили?

- Нет… вроде. Кто вы?

- Я думал, вы знаете? – доктор смотрел на него выжидающе.

На лице Глеба отразилось сомнение:

- Управляющий… завхоз… нет, я ошибаюсь. Кто вы?

- Я врач, и зовут меня Павел Семенович.

Глеб прикрыл на мгновение глаза, потом снова спросил, глядя на Прокопенко и Сидорова:

- Это что, консилиум? Я серьезно болен?