Бенефис_Дьявола

Экран компьютера моргнул и перешел в режим ожидания. Заставка показалась Ивану забавной: из маленькой точки по спирали образовывались ровные круги, которые монотонно кружили, образовывая воронку, уносящуюся вглубь плоского монитора. Стенки воронки начали медленно менять цвета, постепенно из белого превращаясь в бледно-голубой, затем в зеленоватый, розовый и дальше по всевозможной гамме оттенков, не задерживаясь в одном формате более трёх-четырёх секунд. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, глядя прямо в центр круговорота, и его мозг стал постепенно расслабляться, обволакивая сознание приятной тяжестью и дремотой. Ноги отяжелели, превратившись в стопудовые гири, руки безвольно повисли на кожаных подлокотниках, плечи обмякли, а веки упорно начали смыкаться; и как не силился он поначалу противостоять этому ощущению покоя, у него не было желания и воли к этому: Иван уплывал в состоянии полного отчуждения и невозмутимости, мозг был ясен и свеж, и пуст, как ни странно – ни одной мысли, даже чтобы оценить эту необъятную пустоту, которую можно было принять за отдохновение, а, по сути, олицетворявшую смерть.

Резкий, как ему показалось, перезвон телефонного звонка заставил его вздрогнуть. Он выпрямился в кресле, упершись локтями о подлокотники, и уперся стеклянным взглядом прямо перед собой, не видя ничего вокруг и не ощущая ни тепла, ни холода. Телефон продолжал упрямо звонить, и в его голове эти звуки отражались подобно эху в пустой пещере. Наконец он почувствовал, как чешется у него нос, и непроизвольным движением Иван дотянулся до него левой рукой, остервенело потирая возмутителя своего спокойствия, а правая метнулась к маленькому аппарату, стоявшему на углу стола, задев при этом краешек компьютера, отчего плавающая воронкой заставка моментально сменилась картинкой рабочего стола.

- Алло? – спросил он в трубку.

- Иван Сергеевич, простите, что опять беспокою вас, - услышал он знакомый голос следователя.

- Напротив, Игорь Анатольевич, я рад вашему звонку, - Иван потирал теперь свободной рукой виски, прогоняя остатки дремоты, - что-нибудь случилось?

- Мы нашли доказательства причастности Камовой к убийству Березина, и теперь формальное решение о взятии её под стражу будет издано уже завтра. Я сейчас собираюсь в психоневрологическую больницу, там как раз в ночную смену сегодня дежурит лечащий врач нашего пациента, и подумал, что, если вам нечем заняться в чужом городе, то, может, составите мне компанию, а по дороге и поговорим еще?

- Да, Игорь Анатольевич, я непременно присоединюсь к вам, к тому же и у меня тут кое-что… тоже обнаружилось.

- Вот и замечательно! Я заеду за вами ровно через тринадцать минут.

- Добро! Жду у подъезда, - он повесил трубку и встал из-за стола.

Сколько он дремал? Не больше минуты? А солнце, однако же, уже почти село.

Иван прошел в ванну, умылся и, зачесав назад начинающие редеть волосы, направился к выходу.

23

На этот раз после пробуждения он точно знал, что находится в комнате – пустой светлой комнате с матерчатыми стенами и белым потолком. Он не мог сориентироваться, было ли это утро или вечер, день или ночь, но теперь он точно знал, что он – Глеб Бесчастный, лежащий в этой комнате на металлической кровати, прикованный к ней толстыми кожаными ремнями. Всё говорило за то, что он находится в больнице – запах, чистота и тишина. Он попытался вспомнить, как попал сюда, но в памяти возникали лишь обрывки воспоминаний: небольшой садик, несколько деревьев, высокая стена позади них и верхние этажи его дома. Он помнил, что сидел за рулем шикарного автомобиля и смотрел на окна последнего этажа. Там был его дом, и там была опасность.

Но была ли?

Глеб повернул голову вправо, с силой зажмурив глаза – так, что перед его мысленным взором пронеслись огненные кометы. Он вдруг увидел себя сидящим на дереве в гуще зеленой листвы и напряженно всматривающимся вдаль – на этот дом, который почему-то был его домом, хотя сейчас он точно знал, что это не так. Внизу, под деревом, на котором он сидел, суетились какие-то люди, крепкие мужчины, и они были странно одеты: голубые рубашки без пуговиц и такие же штаны без ремней и ширинок. Они искали его, Глеба. Они были очень возбуждены и обеспокоены тем, что его нигде нет. Полиция? Нет, с чего бы здесь делать полиции, и отчего он об этом сейчас вдруг подумал?

Неожиданно он вспомнил маму и отца: они выплыли перед его внутренним взором, стоящие на пороге их квартиры, расстроенные его отъездом. «Мы будем к тебе приезжать!», говорила мама со слезами на глазах. Тут же была группа его… поддержки – только одеты они были так же, как и эти, под деревом, на котором он от них прятался. А он был так счастлив, что уезжает… в Америку.