Бенефис_Дьявола

Следующим был снимок Камовой, переданный по факсу. Он был достаточно хорошего качества, вероятно, вырезанный из общего цифрового фото и распечатанный на принтере. Любовь Ильинична без колебаний указала на него:

- Это она была с ними.

- Вы уверены? – спросил Прокопенко.

- Конечно! Я же говорю, она приличная. Не то чтобы у нас один сброд бывает, вы не подумайте, но район, сами понимаете, не для богатых, - рассуждала она, перелистывая дальше страницы альбома, пока, наконец, не остановилась на еще одном снимке. – И этот, молодой – он приехал с беспризорным. Точно он, только здесь он покрупнее, а к нам приходил, так совсем тощий и глаза впалые, как у покойника; прости, Господи.

- Вы не перепутали? Досмотрите, пожалуйста, до конца: может, кто-то еще похожий будет.

Любовь Ильинична долистала альбом до конца, но больше никто не привлек её внимания. Пока оформлялись результаты опознания, Прокопенко поблагодарил Любовь Ильиничну, заверив её, что справку о нахождении в течение этого часа в их управлении он ей непременно выпишет, и их дежурная машина доставит её обратно на работу.

Когда все покинули кабинет, он налил себе кофе из термоса, стоявшего на подоконнике. По всему выходило, что убийство Березина было совершено в бане, а под руки Бесчастный с Камовой волокли к машине труп. Тот скверик был выбран, по-видимому, заранее: до туда доехать пять минут от бани, потом они, вероятно, выждали некоторое время, чтоб никого рядом не было, да и прислонили к дереву, вложив в руку оружие. Освидетельствование трупа показало, что к моменту его обнаружения он был мертв не более двух часов. Тогда они подумали, что все эти полтора-два часа Березин так и пролежал у дерева, пока на него не наткнулась пенсионерка с собачкой, но теперь в деле были показания свидетелей, согласно которым минимум три последних часа своей жизни Березин находился в компании Бесчастного и Камовой. Таким образом, причастность этих двух к его смерти была уже неоспорима.

Но кто нажал на курок?

Игорю Анатольевичу во что бы то ни стало нужно было увидеть Глеба Бесчастного и поговорить с его лечащим врачом.

***

Квартира, в которой жил Борис последние два года, находилась в одном из самых престижных спальных районов города и располагалась на двенадцатом этаже нового здания. От офиса компании, в которой работал брат, можно было доехать на троллейбусе за пятнадцать минут, а на машине – вообще за пять, и это было удобно. На первом этаже располагалась каморка консьержа, и Степан Петрович регулярно здоровался с Иваном, признавая за ним право находиться в этом доме для избранных.

Иван обосновался здесь сразу после приезда в город. Три месяца назад он заходил сюда однажды, чтобы только удостовериться, что Вероника забрала все свои вещи. Однако она попросила еще на неделю оставить у себя ключи, чтобы прибраться, и Иван не возражал, зная, что ключи потом можно будет взять у Натальи Николаевны, которая непременно проследит за тем, чтобы девушка их вернула. Не потому, что он тогда сомневался в отношении Вероники – ему было не до этого, - а просто для порядка. Сейчас всё ещё выглядело так, будто брат и не уходил вовсе: на полке фотография их семьи в рамке, сделанная четыре года назад; в шкафу его костюмы, рубашки, галстуки; на кухне – посуда, которой пользовался Борис; на полках – книги, журналы, газеты; в рабочем кабинете на массивном столе ожидал своего хозяина портативный компьютер. Иван собирался прибраться, рассортировать всё по кучкам, но руки так и не поднимались начать. Его собственные вещи так и лежали в чемодане на полу возле углового дивана в зале. В просторную спальню он практически не заглядывал, и та оставалась в сером полумраке из-за толстых портьер, задвинутых наглухо – он лишь однажды проветрил её и снова закрыл.