Бенериб – сладкая сердцем

Хор-Аха стоял на одной из смотровых площадок крепости, открывающей великолепный и величественный вид на город Абу, столицу септа Та-сети, самого южного оплота Египта. Когда-то, эти земли принадлежали «людям лука», но еще дед царевича завоевал их, сумев расширить свое царство практически до вторых порогов Нила.

День уже близился к концу и лодка Ра, везущая солнечный диск, склонилась к западу. Лучи золотого диска освещали далекие крыши домов, сверкали на водной глади реки. Чуть справа, на берегу, суетились воины, разжигая костры, чтобы приготовить еду. Хор-Аха вздохнул. Как бы он хотел оказаться сейчас там, среди своей команды, а не стоять здесь в унизительном ожидании. Там, внизу, в одной из комнат башни, царь Нармер советовался со своими полководцами, решая стратегические задачи этого военного похода.

Царевичу было непонятно, зачем отец позвал его в крепость, если даже не допустил до совета. В эту минуту амбиции юноши взяли вверх, и он позволил себе крамольную мысль, что мать, возможно, права.

Но дальше мелькнувшей мысли дело не пошло, в этот самый момент кто-то еще поднялся на смотровую площадку, нарушив одиночество царевича. Он обернулся на звуки и обомлел, увидев ту, которая, как он ни старался, не выходила из его головы и сердца. Она тоже увидела его, синие глаза расширились в узнавании и удивлении.

Встреча оказалась настолько неожиданной, что растерялись оба, не зная как им вести себя, и на какой-то миг возникло молчание.

– Да живет Великая супруга фараона вечность! – Хор-Аха первым склонил голову в приветственном жесте, но глаз не отвел. Евдокия замешкалась, видимо решая, как ей поступить. Потом, все же, ответила легким поклоном и тихо произнесла:

– Да живешь ты вечность…

Ее сопровождали три служанки-египтянки и два охранника-евнуха, вооруженных булавами и кинжалами. Царевич понимал, что говорить, о чем либо, при них не разумно и даже опасно. Все слуги молодой царицы – наушники фараона. Их главная цель не только защищать, оберегать и обслуживать госпожу, но и доносить о каждом ее шаге. Поэтому он просто стоял и смотрел на девушку, не в силах оторвать от нее взгляда. Казалось, она стала еще прекраснее, еще желаннее, лишь странная печаль затаилась в уголках сладостных уст, что когда-то, жаркими и томными ночами шептали слова любви ему, Хор-Аха.

Но она оказалась смелее, чем он мог подумать и отдав короткий приказ слугам ждать ее у спуска в башню, подошла к царевичу.

– Я прошу старшего сына фараона быть великодушным и исполнить мою просьбу, – глядя прямо в его глаза сказала она.

– Любая твоя просьба будет мне лишь наградой, царица, – ответил он, нарочно превознося ее статус, так как подобный титул молодая жена фараона могла получить лишь после появления наследника. Но это ее не смутило. Взгляд синих глаз, которыми так восхищался царевич, устремился в сторону города, видневшегося отсюда, с высоты башни, как на ладони.

– В Египте, все, от мала и до велика, от сановника и до раба знают, что царевич Хор-Аха мудрец, – громко заявила она, не отрывая взгляда от горизонта. – Я жду, чтобы он поведал о доблестном его предке, завоевавшем эти земли, дающие блага египетскому народу.

Хор-Аха принял ее игру. Не менее громко он произнес:

– Сердце мое, как сосуд наполняется целебным елеем от этих слов, царица. Мне будет честью, рассказать о великих деяниях моего предка. Пойдем, – он показал на край башни, обрамленный узорчатым парапетом, – с этого ракурса будет лучше виден город Абу.

Они подошли к краю смотровой площадки и слуги остались вне досягаемости их разговоров. Хоть эти двое так и оставались на виду, но теперь могли говорить, не опасаясь лишних ушей.

– Ты должен знать, – заторопилась она, боясь, что случая может больше и не представиться. – Тогда, на празднике Долины, я не хотела танцевать перед Нармером. Это все магия Верховной жрицы Амаунет-Ра.

– Я догадался, – царевич, как и девушка, смотрел вдаль, чтобы обмануть бдительность слуг. – У Хетепунейт свои взгляды на наши жизни. Твою и мою.

Ее удивил такой ответ: точеная бровь приподнялась, а рука легла на шершавые камни парапета. Евдокия вся подалась вперед, будто интересуясь тем, что находится там, за пределами башни.

– Я не знала, что твоя жизнь тоже в руках жрицы, – произнесла девушка тихо. – Ты женишься по ее воле?

– Нет, – он склонил голову в отрицании. – Это воля фараона.

– Я ждала тебя, все то время, пока меня не отдали твоему отцу, – она опустила веки, пряча глаза, словно не хотела показать те чувства, что испытывала сейчас. – Я не люблю его.

Царевич сглотнул тугой ком не дававший дышать с самых первых секунд их случайной встречи.

– Фараон воплощение Гора на земле. Он всесилен, – горечь в словах выдала настоящие чувства юноши. – Мы могли лишь подчиниться.

– Верховная жрица утверждает, что я одно из воплощений Великой богини, – ответила ему девушка и в ее голосе прозвучала ирония.

– Странно, – теперь пришла очередь удивляться ему. – Мать ничего мне не говорила об этом.

– Разве твоя мать жива? – девушка округлила глаза, но смогла сдержать тон, не выдав темы их разговора.