Бенгардийская история

Оглохнув от нескончаемого писка пентагонирисов, Ананд вывалился из улья на свежий воздух. Мир вокруг него крутился каруселью. Тигрёнок растолкал Сома. Сома разлепил глаз, подвигал плечами, словно втискиваясь в тесную одежду, попробовал встать, но что-то не задалось. Махнул на всё хвостом, предложил Ананду самому взять одну бутыль и вернулся к работе, снова захрапев.

А вечернее солнце уже цедилось цветом цедры меж базальтовых столбов королевского дворца. Ананд, сунув бутылку в сумку, спешил туда, во дворец, в сокровищницу.

Вход в сокровищницу – арку формы перевёрнутого бокала тюльпана – стерегли двое стражей в тяжёлых доспехах, из-за чего их головы казались маленькими, как булавки. Ананд поднёс им бутыль в пасти, низко поклонился и протрубил:

– Король распорядился передать вам этот благородный напиток артифексов – пентагонирисовый нектар – в честь праздника Семи красок!

И, не выходя из поклона, поднял глаза на стражников. Те переглянулись с тем недоверием, какое бывает, когда на тебя с неба сваливается счастье, и уточнили:

– А с чего это королю проявлять к нам такую милость? Праздник-то кончился.

– А это… воля короля! – нашёлся Ананд. – И милость его не знает границ.

– И то правда, – закивали стражники. И один спросил у другого: – Но мы же на королевской службе – нам нектара нельзя. Ещё занесёт невесть куда.

– А давайте я вместо вас посторожу? – с улыбкой предложил Ананд. – Король сильно огорчится, если вы откажетесь от подарка.

Стражники посмеялись, но согласились и отошли на пару шагов. Пожаловались, что король пожалел им градусников, и теперь им придётся передавать друг другу бутылку и пить из горлышка.

Нектар распивался сперва робко, как первый поцелуй. А потом стражники вошли в раж – один сахарный глоток за другим, грубые шутки и громкое веселье.

Пропал первый стражник. Второй стражник, сверкнув в сторону Ананда блаженными от счастья глазами, видимо, хотел, чтобы тот вместе с ним посмеялся над неудачей его товарища, допил болтавшуюся на донышке фиолетовую муть и исчез вслед за первым.

Ананд, не теряя напрасно времени, устремился в сокровищницу. Чего только в ней не было! Сундуки-переростки, горы малахитовой травы, разливающие молодой зелёный свет, доспехи, щиты и мечи из разных эпох и от разных врагов. А в середине зала, на золотом пьедестале, расположились главные сокровища Бенгардии – фляга и флакон, фляга – из чернённого серебра, флакон – чёрный, похожий на лучевую кость, – это была живая и мёртвая вода. Алый и колючий, как ёж, камень искренник, с помощью которого можно выведать любую правду. И вот оно – копьё артифекса!

Приоткрыв пасть, Ананд со страхом и почтением подступил к копью. «Прости меня, Белая Мать-тигрица, я не вор, я обязательно верну его, но спасти маленькую живую душу – мой долг! Не ругайся на меня, Белая мать-тигрица, а лучше помоги».

Ананд с трепетом снял копьё с подставки – такой лимонной вилочки, у который один зубец был короче другого, – искрой превратил его в ветвь шиповника и со всех лап бросился вон из дворца.

На небе уже взошли первые звёзды. Ананда сейчас волновала лишь судьба малыша Сиба: как он там, жив? Не оборвалась ли ещё серебряная нить его маленькой живой души? Но Сиб так и остался лежать на боку, свернувшись калачиком. Только тигрёнок пробрался в куст шиповника, змеиный глаз приоткрылся будто из последних сил.

– Папаня… Ты пришёл. Скорее собирай звёзды, я испускаю дух и начинаю пованивать!

Превратив ветвь шиповника обратно в копьё, Ананд озадачился: что делать дальше? Как ловить звёзды?

– Просто как дважды два: возьми копьё в передние лапы и сбивай, сбивай звёзды, как будто сбиваешь яблоки с яблони, – умирающим голоском пояснил Сиб.

Ананд сделал ровно так, как ему сказал Сиб. И молодые звёздочки, брякая бубенчиками, ударялись о землю: иные с треском разбивались, и холодное белое молочко разливалось серебристым озерцом, иные оставались целёхонькими и, задумчиво позвякивая, укатывались в травы и цветы, выдавая своё расположение тихим млечным свечением. Переваливаясь на задних лапах, ловя равновесие, Ананд неповоротливо махал копьём, силясь сшибить остриём копья звёзды.

Собрав звёздный урожай, Ананд усталым жестом отложил копьё, подошёл к разбитой на две половинки звезде, в одном черепке которой плескалось холодное звёздное молочко. Он аккуратно взял в зубы полунаполненный черепок и влил холодное белое молочко прямо в полураскрытую пасть Сиба. Сиб ожил, как оживает сорванный цветок в вазе с горькой водой, потихоньку открыл глаза, облизал белые от молока губы, и вдруг встал, подошёл к Ананду и сел перед ним.

– Ещё, давай ещё! – потребовал он.

Сиб перестал испускать дух. Ананд духом воспрял.

– Какой же ты прожора!