Бенони (пер. Ганзен)

— Съ той минуты, какъ любовь длается законной, она превращается въ свинство, — закончилъ молодой Аренденъ. — Съ той же минуты она становится привычкой. И съ той минуты любви и нтъ больше, — испарилась.

XXIII

Шкуна, описывая большую дугу, входитъ въ гавань. Часомъ позже приходятъ и об яхты. Вс три судна пристаютъ у сушильныхъ площадокъ Макка и выбрасываютъ концы причаловъ на берегъ. Наматывая воротомъ канатъ, Свенъ Дозорный распваетъ соотвтствующую псню, такъ что въ Сирилунд слышно.

— У меня самого есть тресковыя горы, — говоритъ Бенони, — но я охотно пристану и къ площадкамъ Макка съ моей рыбой… — Онъ смотритъ молодцомъ въ своихъ высокихъ сапогахъ и въ двухъ курткахъ, но въ грив его около висковъ пробивается сдина.

Немного погодя, онъ подъзжаетъ къ пристани на лодк со Свеномъ Дозорнымъ и еще однимъ работникомъ, и сразу показываетъ себя хозяиномъ собственной рыбы. — Завтраначну промывать, — говоритъ онъ людямъ на пристани.

Среди высыпавшаго на пристань народа одна особа явилась ради Свена Дозорнаго — женщина въ большомъ платк, Элленъ Горничная. У нея, видимо, окончательно вылетли изъ памяти и большой ножъ, и затрещины въ сочельникъ, и самъ Маккъ, — съ такой радостью встрчаетъ она своего дружка и на глазахъ у всхъ беретъ его за руку:- Добро пожаловать домой! — а большой платокъ-то она, видно, надла недаромъ, спустивъ концы его до самыхъ колнъ…

Бенони направляется въ контору къ Макку…

А у Макка въ эту минуту шелъ разговоръ съ Розой. Маленькая Марта была съ нею и преважно держала въ рукахъ жестяное ведро, которое ей позволили нести. Роза была на этотъ разъ еще тише, еще печальне обыкновеннаго, но начала словно въ шутку: — Нельзя ли открыть намъ временный кредитъ въ лавк?

— Какъ? — вопросительно отозвался Маккъ. — Само собой. Но разв есть нужда?

— Нтъ, — отвтила она, — но Николая не было дома, и я думала онъ здсь…

— Нтъ. Онъ не часто здсь бываетъ.

Роза отослала Марту къ отцу въ лавку и затмъ сказала:- То-то и есть, что часто,

Маккъ попытался отдлаться: — Преувеличиваешь. Ужъ эти женщины!

Ахъ, чего ужъ тутъ, когда даже матери его, старух, приходится ухать отъ нихъ къ дочери… Стыдъ и срамъ! Просто ужасно! Изъ-за того только, чтобы не объдать ихъ; у Николая вдь никакого заработка зимою. Не поговоритъ ли Маккъ съ нимъ?.. Не поможетъ ли имъ какъ-нибудь? На Николая подйствовало бы, если бы Маккъ хорошенько поговорилъ съ нимъ. Эта компанія съ кузнецомъ и эти вчныя прогулки въ Сирилундъ…

— Ну, что за преувеличеніе!

Роза безнадежно покачала головой: каждый день, а то и по два раза въ день! И все идетъ такъ плохо, вся жизнь, самый тонъ… А тутъ еще ребенокъ все слышитъ. Нтъ, пускай двочка съ Богомъ вернется домой къ матери! Такъ не поговоритъ ли Маккъ съ нимъ поласкове, помягче? Вдь эти посщенія погребка такъ непристойны…

Маккъ старался утшить свою крестницу и пообщалъ взяться за дло.

— Скажи ему, что человкъ порядочный… Вотъ теперь рыбаки возвращаются съ Лофотенъ; Николаю непремнно надо сидть дома, чтобы люди могли его застать. А то что же это будетъ? Подумать только — торчитъ тутъ у винной стойки и пьетъ на виду у всхъ — адвокатъ!

— Преувеличеніе! Нтъ, вотъ что похуже: онъ проигрываетъ дла.

— Да, и дла проигрываетъ.

— Теб надо было выйти за Бенони, — сказалъ Маккъ.

— За Бенони? Совсмъ не надо было, — возразила она съ горячностью, вся вспыхнувъ. — И ты самъ хорошо это знаешь. Мн надо было выйти за того, за кого я вышла.

— И порядочно сглупила. Ты пошла наперекоръ всмъ моимъ совтамъ.

Роза прервала:- Такъ я, значитъ, могу взять у Стена Лавочника въ долгъ разной мелочи… пока что?

Бенони шелъ въ Сирилундъ и встртилъ Розу съ маленькой Мартой на обратномъ пути изъ лавки. Увидавъ, кто идетъ ему навстрчу, онъ вздрогнулъ и замедлилъ шагъ. Само собой, ему нечего было бояться Розы, и, кром того, не было никакой возможности спрятаться на ровной открытой дорог. Но посл такого большого промежутка времени и столькихъ крупныхъ событій нелегко тоже было идти спокойно, ровнымъ шагомъ, какъ ни въ чемъ не бывало. Но вотъ, и она увидала, кто идетъ ей навстрчу, и тоже замедлила шагъ, будто въ нершимости. Видъ у нея былъ такой, словно ей хотлось провалиться сквозь землю.

— Добрый день! — сказалъ онъ. Уже съ перваго взгляда онъ увидалъ, какъ измнилась она за эти нсколько мсяцевъ. Маленькая Марта присла передъ нимъ; вышло это очень мило, но на Бенони произвело странное впечатлніе: присдали только дти изъ благороднаго званія. И эта присвшая передъ нимъ двочка вдругъ напомнила ему, что передъ нимъ господа, что Роза успла за это время сдлаться дамой.

— Добрый день! Съ пріздомъ! — отвтила Роза, какъ полагалось.

— Какъ это ты несешь такое тяжелое ведро? — спросилъ Бенони у двочки.

Онъ самъ не зналъ, что говоритъ. Хорошо, что тутъ случилась двочка. И Роза тоже въ замшательств наклонилась къ ребенку и спросила:- Да, врно, теб тяжело? Дай лучше я понесу.

— Нтъ.

— А ты возьмешь этотъ свертокъ.

— Нтъ, свертокъ не такой тяжелый, — недовольно протестовала Марта.

— Да, да, не такой тяжелый, какъ ведро! — разсмялся Бенони. — А теб хочется потяжеле?.. Это дочка Стена Лавочника?

— Да.