Бенони (пер. Ганзен)

Бенони, услыхавъ это, съ униженнымъ видомъ отвтилъ:- Никто за меня не пойдетъ.

— Но теб, разумется, надо жениться по своему званію и состоянію, а не на комъ попало, — невозмутимо продолжалъ Маккъ. — Я знаю одну барышню… Но не будемъ пока говорить объ этомъ. А скажи мн, Гартвигсенъ, много ли ты потерплъ убытку на своихъ длахъ со мной?

— Убытку?

— Да, вдь согласись самъ, странно выходитъ: казалось бы, ты могъ скопить кое-что, но ты ничего не отдаешь мн на сбереженіе.

— Не Богъ всть сколько у меня и накоплено.

— Значитъ, ты держишь капиталъ въ сундук? Диковинно. Твои предки отдавали деньги на сбереженіе моимъ, и теб бы слдовало придти ко мн. Я это ни къ чему другому не клоню, а говорю только, какъ у насъ сложился обычай.

Бенони не сразу отвтилъ:- Въ томъ-то и дло, что старики запугали меня.

— Вотъ какъ? Врно, наговорили теб про банкротства посл войны? Мой отецъ былъ крупный торговецъ, и онъ не былъ банкротомъ. Я тоже не изъ мелкихъ торговцевъ и тоже не банкротъ. Надюсь на Господа Бога!

— Я и то подумывалъпридти къ вамъ съ моими крохами, — сказалъ Бенони.

Маккъ опять повернулъ къ окну и задумался, по своему обыкновенію, стоя спиной къ Бенони. Потомъ заговорилъ:- Здшній народъ идетъ ко мн, какъ къ отцу. Отдаютъ мн на сбереженіе свои денежки, пока не понадобятся опять. И я выдаю имъ росписки за своей подписью: Сирилундъ, такого-то числа, Фердинандъ Маккъ. Потомъ, много-ли, мало-ли спустя, они приходятъ опять и спрашиваютъ свои деньги, — вотъ, дескать, росписки. Ладно, говорю, и отсчитываю денежки, — извольте получить! «Да тутъ больше», говорятъ они. А это проценты, отвчаю я.

— Да, проценты, — невольно повторилъ Бенони.

— Разумется, проценты. Я пускаю деньги въ оборотъ и наживаю, — продолжалъ Маккъ и повернулся отъ окна. — Что до тебя, Гартвигсенъ, — твоя сумма будетъ покрупне, и теб я выдалъ бы не простую росписку, а настоящее обязательство, закладную. Я это ни къ чему другому не клоню, а только такъ у меня заведено. Съ капиталистами нельзя обходиться, какъ съ мелюзгой. Имъ нужно обезпеченіе. Твоя сумма, врно, не изъ такихъ! чтобы я могъ взять да выложить теб ее изъ кармана, когда угодно; поэтому ты получишь закладную на усадьбу Сирилундъ со всми угодьями и на торговыя суда мои.

— Вы сметесь! — воскликнулъ Бенони, ошеломленный. Затмъ поспшилъ загладить свою неучтивость:- Я хочу сказать, что не слдъ вамъ говорить такъ. Это ужъ чистая несообразность.

Бенони съ дтства наслышался о богатств Макка и великолпіи Сирилунда. Одно торговое дло Макка, его амбары и мельница, винный складъ, пароходная пристань, пекарня и кузница — стоили куда дороже всей мошны Бенони; а если еще прибавить къ этому усадьбу и землю со всми угодьями — птичьими островками, морошковыми болотами, площадками для сушки рыбы и, наконецъ, шкуну и дв яхты?!

Къ пущему замшательству Бенони, Маккъ мягко и снисходительно отвтилъ:- Я говорю только, что такъ у меня заведено. И ты могъ бы быть спокойнымъ за свой капиталъ. Но не будемъ больше говорить объ этомъ.

Бенони пробормоталъ: — Позвольте мн немножко подумать. Не запугай меня такъ старики… Но ежели вы… За охотой дло не станетъ.

— Не будемъ больше говорить объ этомъ. Знаешь ты, о чемъ я думалъ сейчасъ у окна? О своей крестниц, фрёкенъ Роз Барфодъ. Она пришла мн на умъ… Ты когда-нибудь думалъ о ней, Гартвигсенъ? Чудной народъ эта молодежь! Она ухала на югъ посл Рождества и хотла пробыть тамъ съ годъ, а теперь вдругъ вернулась. Какъ будто что ее потянуло назадъ. Ну прощай, Гартвигсенъ! Подумай, коли хочешь, насчетъ денегъ… А то — воля твоя…

И Бенони думалъ, да день за днемъ оттягивалъ сдлку съ Маккомъ. — «Время терпитъ», врно, думалъ въ свою очередь Маккъ, этотъ скользкій угорь въ торговыхъ длахъ; «пусть его соберется съ мыслями», видно, разсуждалъ онъ и не посылалъ за Бенони.

А Бенони былъ малый не промахъ, отлично понялъ намеки Макка на пасторскую Розу. Продумавъ нсколько дней и ночей, онъ таки и надумался обойти Макка, обдлать дльце самъ. Что-жъ, коли нтъ у него такихъ капиталовъ, какіе навязывалъ ему Маккъ; откуда бы они у него взялись? Хо-хо! Бенони не даромъ слылъ въ свое время ловкачомъ.

Онъ разодлся въ дв куртки и въ праздничную рубаху и пошелъ общественнымъ лсомъ черезъ кряжъ. Направился онъ прямехонько къ пасторскому двору, а самъ заране высчиталъ, что пасторъ теперь въ отлучк.

Онъ зашелъ на кухню и прикинулся, будто ему надо переправиться на ту сторону пролива — такъ нельзя-ли занять у пастора лодку?

— Пасторъ ухалъ, — отвтили двушки.

— А пасторша или фрёкенъ Роза дома? Вы только скажите, что, молъ, Гартвигсенъ кланяется…

Лодку ему дали. Но ни пасторша, ни Роза не вышли съ нимъ поздороваться и пригласить въ комнаты.

«Видно, не выгоритъ дло», подумалъ Бенони. Переправился черезъ проливъ, побродилъ по лсу, переправился обратно и опять зашелъ на пасторскую кухню поблагодарить за лодку.

То же самое; господа не показались.