Беовульф

Морской ветер усилился, и епископ осознал, что вновь сталкивается с иссякающим, но всё ещё не отошедшим в иные круги Вселенной волшебством глубокой древности, почти немыслимом в разумном и просвещённом V веке от Рождества Христова. Медведь, как и все животные, находится под покровительством ванов, германских богов, оберегающих и защищающих жизнь. Ветер с моря — дуновение Ванахейма. Выводы, кажется, очевидны…

«Господи, сделай так, чтобы Хререк победил, — попросил Ремигий. — Все они дети твои, пусть и заблудшие… Все, до единого!»

Гундамир и Хенгест не шевелились — бывший годи и молодой вандал впервые видели чудо перевоплощения, когда Священная ярость, дарованная Асгардом сила, обращает человека в зверя.

Ремигий едва подавил желание схватиться за булаву и броситься на помощь Хререку: незачем вмешиваться. Сейчас бьются силы нечеловеческие, как и на поле в Арденнах, под Стэнэ.

Медведь ударил первым, хотя и был меньше Гренделя ростом. Разодрал лапами в кровь грудь чудовища, ухватился клыками за предплечье. Тролль оттолкнул Хререка, отошёл, первая краткая схватка окончилась.

Некоторое время они кружили возле огня, не нападая. Над густой влажной шерстью медведя поднимался пар.

Одновременный бросок, словно два гладиатора времён Нерона по команде ринулись друг на друга. Грендель подмял под себя Хререка, полоснул когтями по спине и загривку. Обнажились раны, коричневая шерсть залилась тёмной кровью.

Медведь извернулся, упал на спину, ударил одновременно четырьмя лапами, распоров живот Гренделя.

— Ну же! — не выдержав, заорал Гундамир. — Давай!

Вандал вытянул из ножен меч.

— Стой, — оттолкнул Гундамира ют. — Это поединок! Нельзя! Закона не знаешь?!

Грендель был сильнее и быстрее — это стало ясно, когда тролль отпрыгнул в сторону, зажимая левой лапой кровоточащие раны на животе, ударил правой, выставив когти, будто ножи. Хререк-вутья частью отразил атаку, но оказался ранен в плечо. Грендель не останавливался — исступлённо бил, бил снова и ещё раз. Молча, не издавая и единого звука.

Обороняться уже не было никакой возможности. Медведь пропустил самый страшный удар, Грендель пропорол грудь Хререка, пригвоздил его к камню, подождал, пока утихнет агония, отошёл на несколько шагов назад и победоносно взвыл.

Битва, в которую вступил вутья, была проиграна. Хререк ушёл на Звёздный мост, протянувшийся над Хеоротом.

У врат Вальхаллы его ждали златовласые валькирии с пенными чашами и рыжебородый Доннар, пригласивший нового эйнхерия на грохочущий в Асгарде богатырский пир…

* * *

— …Что у них там происходит? — Беовульф обернулся и дал знак Эрзариху не двигаться. — Враг напал? Фризы?

— Какие ещё фризы? — проворчал лангобард. — Будь Хеорот забит серебром и золотом по самую крышу, ни единый из окрестных вождей не пойдёт войной на конунга Хродгара. И не потому, что они боятся клинков данов… Никто не хочет навлечь на себя проклятие Оленьего зала!

— Ну конечно! — воскликнул гаут. — Скорей! И проси богов об одном: чтобы лошади не оступились в темноте!

…Беовульф вместе с Эрзарихом могли бы заночевать в Сканнерборге, но решили покинуть большое капище как можно быстрее — тамошние жрецы встретили чужаков неприветливо, а когда узнали, что гости из-за моря явились в Даннмёрк с целью насколько смелой, настолько и неосуществимой, и вовсе впали в угрюмство.

— Возвращайтесь домой, — присоветовал старший жрец. — Только сам Хродгар может снять проклятие, висящее над его родом. Конунг безумен? Тем хуже, значит боги оскорблены и не могут простить его…

— Простить — за что? — настаивал Беовульф. — Разве другие люди виноваты в том, что военный вождь однажды совершил нечто неподобающее?

— Проклятие конунга ложится на всю его семью, — стоял на своём годи. — Сгинет род Хродгара, и земля Даннмёрк освободится от чудовища. Уходите… Здесь вам нечего делать.

— Народ Тумана не отступается, — сквозь зубы процедил разозлившийся Беовульф, привыкший к тому, что Нибелунгам всегда и везде, во всех святилищах оказывали помощь. Потом понял: жрецы Сканнерборга боятся, скрывая страх под маской спеси — боятся, что и к ним придёт Грендель, не хотят рисковать, связываясь с теми, кто решился убить ужасного тролля. И поэтому, разумеется, не станут помогать. — Скажи хотя бы одно: в чём вина конунга Хродгара?

— Уходите прочь, — повторил жрец. — Судьбу Хеорота никому не изменить. Даже Нибелунгам. Боги отступились.

— Не говори за богов, — бросил Беовульф. — Эрзарих, возвращаемся. Но мы снова придём в Сканнерборг с дарами — благодарить богов Асгарда и Ванахейма за победу над Гренделем! Очень скоро придём!

Годи сделал такое лицо, будто маялся несварением. Выпрямил спину, отвернулся. Всем видом дал понять, что обещание чужака выглядит самонадеянно и нелепо.

Выехали обратно во второй половине дня, заглянув непосредственно в Сканнерборг, большой бург, стоящий между трёх крупных озёр и славящийся большой ярмаркой — тут сходились все торговые пути Даннмёрка.