Берег ветров. Том 1

- Сам-то ты на берегу вырос, среди лодок и кораблей, а не понимаешь, как определить изгиб шпангоутов по горизонталям! - бранился мастер, когда подручный путался в измерениях. - Кто из мастеров в свое время допускал меня к моделям и планам? Скажет бывало: «Бери, парень, топор и жми по этой вот линии, что я тебе вычертил». А уж как нашел мастер эту черту, как рассчитал, не спрашивай, не твоего ума дело! Если бы мы, старики, могли в твои-то годы обтирать, вроде тебя, школьную скамью не одну зиму и нам все показывали бы и так, и этак, как я тебе сейчас показываю, мы смогли бы стать хоть инженерами!

- Не каждому суждено быть корабельным мастером, надо кому-то и плавать на корабле! - оправдывался Сандер, заодно раскрывая и свои планы на будущее.

- Думаешь, что из тебя выйдет хоть плохенький капитан, если не будешь знать, как построен корабль, что под тобой? Настоящий капитан должен знать свой корабль лучше, чем всадник лошадь. Верховой по твердой земле трясется, лошадь о четырех ногах, в узде, потяни за один ремешок - повернет направо, за другой - налево, а все же есть мужчины, которых конь с седла сбрасывает. Что же говорить про корабль!

- Но если уметь пользоваться секстантом, изучить морские карты и звезды, никуда корабль из рук настоящего мужчины не денется. Прошли времена, когда кораблем управляли на авось, по козырьку фуражки. Теперь дорогу показывает наука, - сказал Сандер.

Мастер кашлянул и бросил на подручного жесткий суровый взгляд.

- А я что тебе говорю! Наука, конечно, дорогу кажет, потому старайся всегда держать глаза и уши открытыми. Учись, наблюдай. Но ведь не одни знания помогают. Кроме знаний, должно у мужчины быть еще и упорство. Пусть сам черт станет тебе поперек дороги всеми четырьмя копытами, а настоящий мужчина выполнит задуманное! Но имей в виду, не желай сразу многого: девять ремесел, а десятое - голод. С детства уже налегай на то, что тебе больше по сердцу. Сдается мне, что ты очень уступчив. Со статьями для газеты у тебя дело как будто уже понемногу налаживалось, надо было не сдаваться, что с того, что одна газета перестала помещать твои писания. Послал бы в другие места - авось какой-нибудь редактор и сунул бы их в газету.

- Уж посылал в разные места, нигде не печатают, - угрюмо сказал Сандер.

- А ты не давал перевести для какой-нибудь русской петербургской газеты? Не мешало бы, чтобы побольше людей узнало, каково приходится здешнему народу от помещиков и всякого иного начальства.

- Был и об этом разговор с волостным писарем, он посылал кое-что в Петербург, но бесполезно. Царица тоже ведь из немцев, как и наши помещики. Русский царь с немецким большие друзья - кто ж тут позволит задеть немцев? Другое дело, если побродить на корабле по свету и научиться какому-нибудь иностранному языку, - рассуждал Сандер.

- Э, вот, значит, куда ты хватил! Что ж, мысль неплохая. Смотри только, чтобы с тобой не случилось, как с некоторыми до тебя: пойдет бродить по белу свету с большими планами, наживет деньжат, вкусит сытой жизни - и забудет про все, зачем когда-то погнался в далекие страны, - предостерег мастер. Потом он стал вычерчивать на плазу по лекалу наружную линию двадцать третьего кормового шпангоута. Работа требовала напряженного внимания и мастера, и подручного и гнала прочь все другие мысли.

Покончив с этим сложным шпангоутом, изогнутым внутрь в килевой части, а в верхней - наружу, мастер продолжал прерванный разговор:

- Я тебе ничего не советую, ремесло советчика - дело не стоящее: кто умен, у того готов свой совет, и он не захочет тебя послушаться, а дурак, ежели бы и хотел, не справится с чужим советом.

Сандер про себя удивлялся разговорчивости мастера, которого он за свою короткую жизнь знал как очень скупого на слова. Ему даже показалось, будто Михкель за эту зиму помолодел.

К началу лета, когда большинству мужиков стало невмоготу работать бесплатно, и нужда погнала их в Хейнасте и в другие места за море, где заработок каждую неделю выплачивался наличными, и постройка судна грозила приостановиться, мастер не сдавался, - он хотел, несмотря ни на что, к концу осени спустить корабль на воду, как это и было задумано вначале. Во все свободное от прямых обязанностей время он, не жалея сил, от восхода до заката солнца работал вместе с другими не только над шаблонами шпангоутов, но и над изготовлением самих шпангоутов, помогал поднимать их с помощью треног на киль, прилаживать и закреплять на место. И когда за неделю до Иванова дня огромный скелет корабельных ребер был, наконец, установлен на киль, мастер с длинной жердью в руках обошел все шпангоуты и помогал плотникам подтесывать неровности. И все же для обшивки корабля осталось слишком мало рабочих рук. Зимой на рубке, вывозке, распиловке и штабелевке леса работало иной раз до ста человек (считая и женщин-возчиков), теперь уже случалось, что у корабля копошилось всего с полдюжины людей. А в от и лайакивиский Кусти с кокиским Длинным Виллемом, закончив поодаль от корабля сооружение ящика-парилки для распарки брусьев, стали собирать свои инструменты.