Берег Живых. Выбор богов. Книга первая

– Больше я ничего не могу сделать сейчас, – тихо сказала Берниба. – Нужно ждать. Будет лучше, если Тэра останется в храме. Здесь сам Ануи поддерживает её.

Словно в подтверждение этих слов один из псов положил морду на живот девушки и глубоко вздохнул. Прогонять храмовых стражей Хэфер бы не стал – чувствовал, что и они делились своей силой с его жрицей.

– Я останусь с ней.

– Разумеется, – Верховная Жрица устало кивнула, поднялась, чуть пошатнулась, но Сехир не спешил помочь ей. – Я буду недалеко… Отдохни. Ты сам едва держишься в сознании – я вижу это, уж прости.

Хэфер не хотел отдыхать. В последний раз, после боя на берегу реки, он провёл без сознания, как оказалось, почти три дня. А трёх дней у него сейчас не было.

– Сехир принесёт всё необходимое, – сказала Берниба, не глядя на сына.

Воин тоже не смотрел на мать – его взгляд был прикован к Тэре, – но на этих словах кивнул.

Берниба ушла. Сехир ещё постоял какое-то время, переминаясь с ноги на ногу, принюхиваясь, бросая тревожные взгляды и словно собираясь о чём-то спросить. Хэфер больше не хотел никаких разговоров – слишком устал, чтобы говорить и даже осмысливать что-либо ещё.

Наконец воин всё же пошёл за вещами. Царевич потеснил псов и лёг рядом с Тэрой, устраивая её голову у себя на плече, укутал возлюбленную в одно из покрывал. Никогда прежде она не казалась ему настолько хрупкой, точно её смертная форма могла вдруг расколоться, рассыпаться прямо в его объятиях. От этого становилось страшно, так страшно, что хотелось выть.

Кто-то из псов хрипло заскулил.

Его ладонь мягко отодвинула морду одного из стражей, накрыла живот жрицы. Разум сквозь ужас потерять её силился осмыслить это чудо, дар их любви, который она таила в себе. Хэфер обнимал её всем своим существом, надеясь удержать… удержать их обоих.

Он помнил музыку, которой Тэра звала его из теней, – путеводную нить, вынимавшую сердце из груди пронзительной красотой. Тихо, точно колыбельную, Хэфер напевал своей жрице без слов обрывки её собственных песен, и молился всем своим Богам, чтобы Тэра услышала и вернулась к нему, пока предательское забытьё наконец не поглотило его.

* * *

Провожать царевича и военачальника Нэбвена вышел, казалось, весь город. На центральной улице не осталось свободных крыш – горожане хотели в последний раз поглазеть на Сына Солнца. Но, как и в день прибытия отрядов Хармехи из рода Кха, коменданта гарнизона Леддны, городская стража и рэмейские воины выстроились почётным караулом вдоль центральной улицы и у ворот. Путь был свободен.

Никес и Хармехи сопровождали колесницу царевича верхом, каждый со своей стороны. Нэбвен ехал в повозке сразу за Сыном Солнца вместе с целителем Тэшеном и парой жрецов, сопровождавших заметно поредевшие отряды. В середине процессии везли пленников, доставшихся такой дорогой ценой, – эльфа и троих лебайских вельмож. Люди не обращали на них внимания, не ведали сути, но Никес помнил, ради чего золотоглазый демон, ставший ему другом, пришёл в Лебайю изначально. Леди Тессадаиль Нидаэ передала пленников военачальнику Нэбвену – участников заговора, весь размах которого командир стражи не понимал и не представлял. А ведь когда-то именно его, Никеса, бывший градоправитель, чтоб ему не видать покоя в посмертии, передал Сыну Солнца как виновника нападения на наследника трона Таур-Дуат.

Как много изменилось с тех пор… И вот теперь их история закончилась. Никесу хотелось верить, что однажды царевич вернётся в город, который благословил своей защитой, но воин понимал – если это и произойдёт, то нескоро. В конце концов, Ренэфу Эмхет, Сыну Солнца, предстояло однажды занять трон после своего царственного отца. Он будет славным Владыкой. Век людей был покороче рэмейского, но Никес надеялся, что доживёт, станет свидетелем расцвета величия завоевателя и освободителя Леддны – того, кто подарил им с Клийей новую прекрасную жизнь.

У ворот Сын Солнца остановил колесницу и вскинул руку, прощаясь. Гул голосов ответил ему. Встретившись взглядом с Никесом, молодой рэмеи чуть улыбнулся и ободряюще кивнул. Командир стражи поклонился в седле. Все важные слова уже были сказаны прежде.

Когда отряды с обозом покинули Леддну и закрылись ворота – Никесу показалось, что город опустел. Новых жителей наоборот прибыло, и столько ещё предстояло дел, но Леддна как будто лишилась части своей души.

Вечером за ужином они с Клийей говорили мало – она тоже печалилась. Тафена пыталась развеселить хозяев дома, делилась свежими городскими сплетнями, но обоим было не до баек верной служанки. Слушать же про то, как кто-то радовался отбытию Сына Солнца и вздыхал с облегчением, и вовсе не хотелось.

Когда час был уже совсем поздним, в дверь кто-то постучал. Никес пошёл открывать сам.

На пороге стоял Стотид и приветствовал командира широкой разбойничьей ухмылкой.

– Всё-таки остался, – тихо заметил Никес с улыбкой, приглашая рэмейского осведомителя в дом.

– Дык я ж теперь под твоим началом, командир, – чего ты так удивлён? – хмыкнул Стотид, входя.

– Ну проходи, угощу пивом, раз такое дело.