Берег Живых. Выбор богов. Книга первая

Писец не поскупился на ещё один подзатыльник.

– Похоже, раньше детей вельможных родов воспитывали куда лучше и обучали более разносторонне, – поджав губы, заявил он. – Эдак мы всю мудрость рэмейскую растеряем в веках… Ну ничего, для того я здесь – восполнить твою нехватку знаний. А ты не туп, как древко копья, даже не прикидывайся.

– Вот спасибо, – усмехнулся Павах.

– По́лноте скалиться, шакалёнок, – беззлобно отмахнулся писец, отчего-то связав его с Ануи. – Служение через Проклятие – это как раз то, что мы пытаемся о тебе понять. И самое близкое, что я нашёл у нас – вот эта часть.

Торжественно он выложил перед Павахом свиток, который, помимо надписей, был украшен некогда ярким рисунком ладьи с гребцами и кормчим. Бывший телохранитель посмотрел с надеждой, но увидев знакомую вязь иероглифов, фыркнул.

– Сказка о Храбром Инени? Ты серьёзно? Сказка?!

– Я что, ошибся про древко? – нахмурился писец.

– Да ведь это каждый ребёнок знает! Сказка про то, как Владыка устремился к Малахитовому морю сражаться с бурей, грозившей накрыть Обе Земли, и пропал. Инени единственный, кто услышал его зов, единственный из всего войска, кто пришёл на помощь. Владыка победил бурю, а после наградил Инени. «Осы́пал его милостями, даровав бессчётное число вещей драгоценных и прекрасных и в придачу – богатое имение подле себя».

Павах разочарованно отвернулся от свитка, а про себя подумал, что старик уже и правда выжил из ума.

– Много времени я потратил на тебя. Почитай целый месяц уже тут с тобой сидим, – вздохнул писец, – а ты не соизволил научиться главному: сопоставлять разрозненное.

– Я знаю, что ни одна сказка и легенда не написана просто так. Но что ты хочешь, чтобы я увидел здесь?

Потрескавшийся коготь писца ткнул в один из столбцов текста, но аккуратно, не касаясь древней поверхности листа бумажного тростника.

– А какая, по-твоему, «золотая нить, прожигавшая сердце», привела Инени в сердце бури? Почему он единственный из всех услышал зов пропавшего Владыки?

Павах вздрогнул и посмотрел в текст, впервые читая его по-новому, выхватывая отдельные фразы.

– …И золотая нить, прожигавшая сердце, вела его сквозь чёрную бурю, где взор смертных был бессилен, – на зов Владыки. А как почувствовал он, что нить натянулась, запела, точно струна храмовой арфы в умелых руках музыкантши, так уж и вывел он ладью в сердце шторма и протянул руку золотому соколу… – воин поднял взгляд на писца. – Это…

– Дальше, – велел старик, ткнув в следующий столбец.

– Отяжелели крылья сокола в сражении с силой неравной, ибо никто не слышал, как созывал он войска свои на помощь.

– Не здесь, ниже.

– …Но запела струна, как испил он жизни Инени, и поверг он врагов своих. И был тогда сам Инени гибнущим соколом, а не кормчим ладьи. А как окончилась битва и отступила буря далеко от пределов Обеих Земель, предстал пред Инени Владыка в ослепительном своём величии. И прояснился тогда затуманенный сумерками Западного Берега взор Инени. И молвил Владыка слова, от которых сердце его возвысилось и освободилось…

Павах замолчал, позволяя смыслу прочитанных слов осесть в нём. В этой сказке ничего не говорилось о дарах Императора – здесь говорилось о совсем другой награде, о такой награде, на которую он не смел уповать.

– Прежде Храбрый Инени, первый кормчий, который вышел в Малахитовое море, сумел обогнуть горы и добраться до северных земель, звался Инени-отступником, – усмехнулся хранитель свитков. – А сохранилось это в истории только лишь потому, что он искупил своё преступление. Потому что имена отступников история не сохраняет… Да, Таэху многие сказки рассказывают совсем иначе.

В сердце Паваха зарождалась безумная надежда.

– Стало быть, пусть и в сказке… но так уже было, – выдохнул он. – Служение через Проклятие…

– Инени отдал свою силу и свою жизнь Владыке, придя на зов по собственной воле. Милостями и дарами Император осыпал его после смерти, подарив ему не богатое имение, а роскошную гробницу и память в веках подле себя, – тихо ответил писец.

Павах с горечью рассмеялся.

– Думаешь, я смерти боюсь или желаю «бессчётное число вещей драгоценных и прекрасных»? О нет… Сейчас я бы отдал всё, чтобы услышать зов сокола – хоть бы даже с самого Берега Мёртвых!