Берега и волны

Ведут нас по посёлку как пленников. Женщины стоят группами, смотрят. Дети бегут по обеим сторонам процессии, обгоняют, смеются, показывают пальцами. Чистая картина из «Кавказского пленника». Так и кажется, что сейчас этот пацан запустит камнем, но и дети оглядываются на охранников, которые держатся замкнуто и важно. Оружие направлено на нас. Рядом долго идёт женщина, заглядывает в лицо каждому, на ходу пересчитывает деньги, побежала вперед — к главному. «Выбрала, покупать будет, — смеётся кто-то из наших. — А чё, заработаем. — На тебе, что ли? Чудо…»

Привели в охраняемое помещение, с каменным забором вровень с плоской крышей: тюрьма? контора? школа? — Охранники — у каждого выхода. Один сел на песок, беспечно отложив оружие, другой — с головкой узкой, будто её сдавливали в тисках, и теперь уши, глаза и нервы выходят из одной точки, как у циклопа — опасный тип. Автомат его постоянно на кого-то направлен… Из охраняемого помещения ушёл навстречу нам капитан СЧС-7018, который провел здесь всю ночь, один на один с высоким сомалийцем очень европеизированного типа (учитель, вождь, богатый наследник — мы так и не поняли). Авторитет у этого «учителя» очень высок, а капитану, похоже, удалось завоевать его расположение, и теперь, это приятной волной коснулось нас. Но мы уже понимаем, что и группы, и отношение к нам в посёлке очень различны. Мы уже ориентируемся: в тюрьме не тронут, но этого с глазами из одной точки и выражением взрыва во взгляде следует опасаться — запросто может всадить очередь. На палубе судна — банда неконтролируемая. На берегу — только не делать резких движений и не отходить далеко… Убеждаемся, что сами сомалийцы на своё оружие почти не обращают внимания: для детей — игрушка, для взрослых — аргумент (бабах! — договорились, бабах! — понял…). Стреляют без конца и беспорядочно, удивительно, что ни в кого не попадают. Но русские автоматы хвалят: «Рашен Калашников — хорошо!». Нам от этого, правда, не очень спокойно…

Когда нас везли на шлюпках к берегу, видели, что экипаж 18-го лежит на корме судна. Как потом выяснилось, его охраняли очень жёстко.

Утро, около девяти часов. По переговорам группы наиболее представительных жителей, проходившим в нашем присутствии и очень бурно, можно предположить, что экипажи отпустят после урегулирования спорных вопросов между конфликтующими группировками, то есть после оценки и дележа добычи…