Берега. Роман о семействе Дюморье

Поначалу Кики тушевался в присутствии Эммы. Она выглядела даже миловиднее, чем на миниатюре, которую он тайком от всех носил в кармане жилета, будто талисман. Она оказалась очень высокой, совсем взрослой, и он уже не смел ее дразнить, как дразнил когда-то школьницу с косичками; впрочем, в повадке ее сквозили такая серьезность, ласковость и обаяние, что он скоро забыл про смущение, начал показывать ей наброски и даже делиться своими смелыми планами, которых не поверял больше никому, кроме Тома Армстронга.

О мисс Льюис он, можно сказать, позабыл вовсе, попросту выбросил ее из головы. Это стоило Эллен и Изобель, которые встречались с Льюисами каждый день, многих неловких минут: им приходилось оправдываться за Кики, говорить, что он очень занят. В один такой день, едва представив мисс Льюис благовидную причину его отсутствия, они все вместе возьми и натолкнись на Кики, который прогуливался с Эммой и ее матерью в дюссельдорфских садах. Мисс Льюис жарко покраснела и почти сразу же под каким-то предлогом поспешила домой. Все это на людях, чрезвычайно неловкая сцена. Эллен пыталась понять, не связал ли Кики себя какими-то обязательствами. Да, это, конечно, очень мило со стороны Кики – показывать Уайтвикам красоты Дюссельдорфа, но почему он делает это один? Почему не собрать большую компанию и не пригласить и Льюисов?

Изобель предположила, что Кики увлекся Эммой. Сущий вздор! Эмма почти ребенок. Милый, добросердечный ребенок, но она совершенно не в его вкусе. Какие Изобель говорит глупости! Нет, Кики просто бестактен и бездумен; ему следовало посоветоваться с матерью, преж де чем вступать с Уайтвиками в такие странные отношения. Она с ним еще об этом поговорит.

Поговорила – но на удивление не нашла в нем никакого отклика. На укоры по поводу мисс Льюис он только пожал плечами и сказал, что она всегда была ему безразлична и он ни в коем случае не давал ей надежды. Ну а раз ситуация сложилась такая неловкая, лучше всего ему просто уехать из Дюссельдорфа.

Он, видите ли, очень серьезно говорил с Томом, и Том считает, что в Лондоне его ждут самые лучезарные перспективы. Если его рекомендуют в какую-нибудь газету в качестве иллюстратора, о будущем можно будет не беспокоиться. Не исключено, что его даже пригласят сотрудничать в «Панч». Если мама одолжит ему десять фунтов, он обязуется вернуть ей долг в течение трех месяцев. В Лондоне он найдет дешевое жилье и будет трудиться как каторжный. Кстати, Уайтвики уже пригласили его пожить у них – когда он обсуждал с ними эти планы; он ответил отказом, но миссис Уайтвик любезно предложила столоваться у них и вообще обещала за ним приглядеть.

Поначалу Эллен не знала, что и сказать. Кики будет жить в Лондоне, без ее присмотра, – нет, она все-таки этого не одобряет. Миссис Уайтвик, конечно, добрая душа, но она, разумеется, не сможет занять место матери. С другой стороны, она прекрасно видела, что в Дюссельдорфе Кики топчется на одном месте, а поскольку глаза его больше не требуют столь пристального внимания, то его дальнейшее пребывание здесь, конечно же, бессмысленная трата времени и столь ценных средств. Если он сможет на себя зарабатывать, для нее это станет огромным облегчением и она сможет лучше заботиться о бедняжке Изобель. В конце концов, бедную девочку не мешало бы приодеть, раз уж она бывает в обществе, – а если она не станет бывать в обществе, как она найдет себе мужа?

От Джиги никакой помощи точно не дождешься. Он с трудом сводит концы с концами в Сомюре – где уж ему думать про будущее сестры. А вот если Кики пробьется и преуспеет в Англии, он наверняка станет оказывать семье материальную помощь. Если, конечно, не женится. Впрочем, жениться, не имея реальных видов на будущее, – в высшей степени неразумно. Он уверяет, что никаких чувств к старшей мисс Льюис не испытывает, но ведь он оказывал ей внимание. Бедная барышня очень скверно выглядит в последние недели – с тех самых пор, как Кики стал проводить все свободное время с Уайтвиками. Это, конечно, не имеет никакого значения, но все же… О господи, что за комиссия – быть матерью большого семейства. Одни сплошные треволнения с утра до ночи. Луизе, не обремененной семьей, куда легче, пусть и бывает одиноко.

– Ты должен сам принять решение, – произнесла наконец Эллен, после того как посидела некоторое время, нахмурившись, что-то бормоча и цокая языком. – Я согласна дать тебе десять фунтов на поездку в Лондон – с условием, что расходовать их ты будешь крайне осмотрительно. Что же до нас с Изобель, я считаю, что мы сможем жить здесь более чем экономно – по крайней мере, некоторое время, пока не станет ясно, преуспел ты или нет.

Решение было принято – и Кики испытал глубочайшее облегчение. Он чувствовал, что в Дюссельдорфе попусту теряет время в нужде и безвестности, а значит, пора ехать в Лондон – или пан, или пропал. Если пропал – тогда остальное уже и не важно; если пан – ну, тут уж мы поглядим! Первое, что он сделает, – вернет матери ее десять фунтов.