Берегини

– Ну, уймись, уймись, – добродушно проворчал Асбьерн, стараясь лаской угомонить собаку. Получилось у него не сразу. Наконец, вожак закончил приветствовать гостя, отошел в сторону, повернулся к домам и несколько раз отрывисто взлаял. На его зов из жилищ стали осторожно выходить люди – девушки, женщины, малые дети, ребятня постарше, несколько стариков. Первым подошел рослый, худой, не старый еще мужчина, в светлых глазах которого Асбьерн увидел не столько тревогу, сколько надежду.

– Мир твоему дому, человек, – проговорил ярл.

Суровое, обветренное лицо мужчины дрогнуло, он обернулся к своим и крикнул срывающимся от волнения голосом:

– Вождь! Вождь пришел!

Рослого мужчину звали Эйрик Тормундсон, и он когда-то был хирдманном здешнего хёвдинга, Дитвинда Жестокого, а теперь стал за старшего в Рикхейме – так называли жители Вийдфиорда свой дом. Вот что рассказал Асбьерну и его людям Эйрик.

Вийдфиорд издавна был богат и землями, и лесами с дичью, и промысловой рыбой, да и защищен лучше других – не зная дороги, многие чужеземные корабли садились на мель в проливе между скалами или шли на дно с пропоротым брюхом. Так что люди здесь жили, не зная беды, в достатке и сытости, и не могли припомнить, случались ли когда голодные зимы, чтобы нечего было есть. Но, видно, такая жизнь не пошла на пользу последнему хёвдингу, Дитвинду. Стал он скуп, отгородился от всех, оттого даже прозвали его – Дитвинд Жадный. Был у вождя единственный сын, Дунгват, которого воспитывали в Свеаланде. Он вернулся к отцу, когда ему исполнилось семнадцать зим, и привез с собой подарок от свейского ярла – двух подросших щенков охотничьей лайки. С такими собакими в Свеаланде ходили на медведя и лося, на них ездили в санных упряжках, многие из них сторожили дома и скот.

Лайки прижились в Рикхейме, каждый год в своре появлялись новые щенки. Крупные, выносливые псы были подспорьем и охотнику, и пастуху, они отважно бросались на врага и при этом были ласковы с детьми. Многие соседи и гости готовы были платить серебром за пару таких собак, но Дитвинд Жадный ни одной не продал. Зато когда лаек в Рикхейме стало слишком много, он приказал безжалостно топить новорожденных щенков, оставляя в помете лишь одного, самого крепкого.

А несколько зим назад к Дитвинду приплыла снекка от его младшего брата. У того на его земле случился неурожай, люди голодали, и брат попросил брата о помощи. Но хёвдинг велел им уплывать восвояси, хоть и говорил ему старый провидец Вейт, что не годится так поступать. Даже молодой Дунгват уговаривал отца помочь кровному родичу. И все же Дитвинд никого не послушал. Лишь рассмеялся, когда мудрый Вейт сказал ему, что боги такого не забывают и сурово карают того, кто противится их воле.

Снекка тогда уплыла ни с чем, а Дитвинда хёвдинга все стали называть Жестоким. И с той поры удача отвернулась от его рода. Спустя год погиб единственный сын хёвдинга – страшная буря разметала в щепки его драккар, отправила на дно и молодого Дунгвата и всех его воинов. Следом один за другим случились два неурожая, словно сам Фрейр затворил чрево земле. А потом ударила лютая холодная зима, после которой в Рикхейме начался мор. Неведомая прежде хворь в одночасье поселилась во всех домах, и очень скоро повсюду слышался плач по умершим и стоны еще живых. Целители трудились день и ночь, чтобы спасти тех, кто заболел, но запасов зелий и трав на всех разом хватить не могло… Дитвинд хёвдинг умер одним из последних, насмотревшись, как гибнут те, чьи жизни ему вверили боги. И некому было достойно снарядить в последний путь ушедшего вождя – его тело сожгли на берегу вместе с остальными умершими, прах развеяли по ветру, и не осталось от Дитвинда Жестокого на этой земле ничего, кроме дурной славы.

Старого Вейта боги пощадили. Он умер совсем недавно, до последнего дня прося у своих покровителей милости и прощения. И перед смертью было ему даровано видение о том, что придет сюда великий вождь на лодье со своими людьми, и свирепые, одичавшие за время мора псы хёвдинга признают в нем хозяина. Страшной клятвой связал Вейт всех, кто остался в живых: заставил пообещать, что примут они руку нового вождя и будут служить ему так же, как служили Дитвинду хёвдингу. Только тогда боги вновь пошлют удачу жителям Рикхейма и вернут плодородие здешней земле.

– Потому просим тебя, – проговорил Эйрик Тормундсон, заканчивая свой рассказ, – будь вождем нашим, Асбьерн Счастливый. Не откажи.

Некоторое время Асбьерн молчал, обдумывая сказанное. Потом заговорил:

– Когда-то я тоже все потерял – дом, людей, земли, и с тех пор мечтал править на своей земле, потому что родился вождем. Но в трудную минуту я принес клятву своему побратиму, пообещал, что до тех пор, пока он не вернет себе свои владения, я никого под свою руку не возьму.

Горестный стон прокатился по толпе собравшихся, но Асбьерн сделал знак, и все замолчали.