Берегини

Чистить котлы с пригоревшей кашей поручали рабам. Работа была грязная, тяжелая, на ладонях после морского песка оставались ссадины. Весна опустила горящие руки в холодную воду и вздохнула. Мысли ее витали далеко от немытого котла – то вспоминалось, как смотрел на ее младшую сестренку Халльдор во время вечерних посиделок, то приходили на ум слова, сказанные недавно подружкой Красой: мол, Зорянке-то хорошо придумывать, а тебя оставят на острове да о любви никто с тобой заговаривать не будет, первый попавшийся схватит за косу и своей назовет. Сперва от таких жестоких речей внутри нее все взбунтовалось: не бывать тому, лучше уж со скалы в море… Но потом словно со стороны кто-то шепнул: зато с сестрой рядом останешься. И мужней женой, не рабыней бесправной.

…и все же горькая зависть щипала глаза при виде жениха с невестой. Весна зачерпнула пригоршню воды, обтерла лицо. Глупая, о любви возмечтала… Девушка в последний раз сполоснула котел, отряхнула платье и торопливо пошла со своей ношей по тропинке наверх.

На пути ей встретился один из воинов, широкоплечий, бородатый, в крашеной рубахе. Весна только ниже опустила голову, желая побыстрее разминуться с ним, но северянин схватил ее за рукав и вынудил остановиться.

– Погоди, – сказал он. Сел на близлежащий валун, показал на место рядом с собой: – Сядь.

А потом заговорил, подбирая слова попроще, чтобы словенка могла его понять:

– У меня была жена по имени Гудрун. Я полюбил ее сразу как только увидел. И она, случись мне погибнуть в бою, с радостью взошла бы на мой костер. Но так вышло, что Гудрун умерла первой. Много лет я не хотел знать других женщин, потому что помнил ее, – он помолчал немного, потом посмотрел на девушку: – Ты напомнила мне мою Гудрун. Такая же красивая, как она.

Весна сидела ни жива, ни мертва. Только в животе было холодно. Она уже поняла, к чему ведет речь северянин.

– Я бы взял тебя уже сегодня, но не хочу поступать с тобой, как обычно поступают с рабынями. Еще есть время до прихода датчан. Думай.

Девушка молчала. Потом робко глянула – бородатый жених не был ни красив, ни молод – и попросила тихонько:

– Позволь уйти. Ждут меня.

Лодин протянул руку, забрал у нее тяжелый котел и зашагал по тропе к дому. Весна, понуро склонив голову, брела следом.

Глупая, о любви возмечтала…

Поздно вечером Эйвинд конунг сам пришел в покои побратима. Встал у порога, наблюдая, как Асбьерн укладывает в походный сундук теплый плащ и куртку из кожи, потом спросил:

– Все ли готово к отплытию?

– Снекку загрузили еще до сумерек, – отозвался ярл. – Кормщиком Торд пойдет. С собой взяли припасов и на обратный путь. Если вдруг удача от нас отвернется…

Он не договорил. Эйвинд помолчал немного и сказал:

– Я был у Хравна. Он вытащил руну и сказал, что словенская девчонка не врет.

– А о прочем ты тоже спрашивал? – поинтересовался Асбьерн.

– О предательстве я с ним говорить не посмел, – признался ему конунг. – Не хотел старика тревожить. Попросил ответа о нашей с тобой судьбе, но получил лишь пустую руну.

– Руну Одина, – поправил его ярл. – Это руна Судьбы, долга, предначертания, говорящая о неизбежности того, что суждено. Мне она тоже выпадала не раз.

Некоторое время побратимы молча смотрели друг на друга. Потом Эйвинд сказал:

– Я бы хотел, чтобы ты ошибался. Но если нет, то чем мы прогневили богов? Почему нас обрекли на неверие своим же людям?

– Я думал об Олаве, – проговорил Асбьерн. – Многие приходили к нам и оставались, вставали под твою руку и обретали здесь дом. Кто-то из них мог раньше служить Стервятнику. Или служит ему до сих пор.

– Что до меня и моих людей, тут все ясно, – поразмыслив, сказал Эйвинд. – Вряд ли Олав будет спать спокойно, зная, что один из сыновей Торлейва конунга выжил, и род не угас на бесплодном острове. Но не пойму, зачем ему желать твоей смерти, ярл?

– Не знаю, – покачал головой Асбьерн. – Может, потому что в трудное время на помощь пришел и поклялся отцу твоему в верности, а тебе стал побратимом? Или потому, что готов на все ради того, чтобы ты исполнил свое обещание и вернул то, что было утрачено?

– Может, и так, – ответил Эйвинд конунг. – А может, и нет. Как бы то ни было, об одном прошу: будь осторожен, брат.

Глава 7

Далеко на западе есть острова, которые викинги называют Хьяльтланд, или земли скоттов. Сами же скотты называли свое королевство Далриада.

С давних времен люди там разделились на кланы, которые воевали между собой за корону Далриады. Этим пользовались морские разбойники с севера: они приплывали на своих драккарах и грабили прибрежные поселения, угоняли жителей в рабство. Впрочем, были среди скоттов эрлы, которые водили тайную дружбу с северянами и хорошо знали их язык и обычаи.