Берегиня Чёрной Поляны

– Ну давайте, Николай, попробуем ещё раз записать как дудочка эта звучит, – с доброжелательной улыбкой на лице Елена Николаевна поставила на стол старенький диктофон. Пастух достал из-за пазухи костяную дудку. За два часа с ней произошли значительные изменения. Она стала светлее и главное – у неё появился новенький берестяной раструб. Николай откашлялся и поднёс инструмент к губам. Елена Николаевна включила диктофон на запись, и он заиграл. Звучание дудочки стало чище, напевнее, но тональность осталась столь же унылой и душераздирающей. Базиль приглядывался к тому, как старый дударь держит жалейку, как переставляет пальцы на дырочках и не заметил, что в комнате появилось три новых духа. Домовые как зачарованные смотрели на деда и даже вилла замерла в неестественно скованной позе.

– Достаточно, – Елена остановила запись. – Сейчас послушаем, что получилось.

Она перемотала плёнку и нажала кнопку воспроизведения. Из диктофона раздался шорох и треск. Домовые исчезли, Бьянка расслабилась.

– Что, опять не получилось?

– Да, Николай Петрович, не получилось. Но давайте ещё один самый последний раз попробуем.

Процедура повторилась. Причём с теми же самыми мизансценами: Домовые вернулись, Бьянка нервничала, Базиль глядел во все глаза и даже пытался повторить движения деда.

– Ну вот теперь всё прекрасно записалось. Спасибо Вам большое. Вы меня очень выручили. Позвольте мне Вас отблагодарить, – Елена Николаевна протянула музыканту купюру в пятьсот рублей.

– Нет, Вы что, я денег не возьму. Я так просто, за ради искусства, – старик поднялся. Если ещё что интересное найдёте, зовите. Починю с радостью.

– Ну тогда я Вам подарок сделаю, – сказала крёстная и подмигнула Бьянке. Кошка спрыгнула с кресла и принялась кружить вокруг гостя, тереться о его ноги.

– Вы чай с мёдом пьёте? Вот это с нашей пасеки медок. А в пакетике чай с травами. Лучше на ночь пить, а ещё когда суставы ноют и спина не гнётся, – директриса протянула деду бумажный пакет. – Если понравится, приходите ещё. Лучше в школу, я распоряжусь для Вас такой же сбор сделать.

Она проводила пастуха к выходу и вернувшись застала Базиля и Бьянку в словесной баталии. Базиль рвался порепетировать, Изабелла уверяла, что ещё одного прослушивания этой нетленной классики жанра не вынесет и скончается на месте.

– Думаю, что Базилю и правда надо потренироваться. Только не здесь, – Елена Николаевна попыталась примирить их. – Иди к себе, крестник, накрой комнату звукоизоляционными чарами и тренируйся. Только сначала поужинаем вместе.

Только под утро, довольный своими успехами, Базиль отложил дудочку и снял защиту с комнаты. Он переоделся в привычный рыжий костюм, оглядел себя в зеркале. Сюртук всё ещё болтался на нём, но болезненная бледность в лице отсутствовала. Хранитель чувствовал себя бодрым и готовым к любым сражениям. Он пожелал себе удачи, помянул чёрта и ушёл с Изнанки.

Реальность

Егор Гаврилович хмуро пил чай. Бабий бунт продолжался. Мария Дмитриевна выстирала с вечера его рабочую одежду. Причём всю. Домовой подтвердил. Ни одних сухих штанов у хозяина дома не осталось. Были шорты, брюки, джинсы, но когда он решил померить последние, то выяснилось, что с момента покупки у него на животе отложился жирок и синяя импортная роба попросту не застегнулась на нём.

Елена тоже позвонила из школы и сообщила, что Карлушу некому перегнать сегодня. Отпускать мерина одного по дороге к лесничеству она не захотела. «Отдыхайте, Егор Гаврилович», – сказала, – «Побудьте дома, помогите Марии Дмитриевне по хозяйству».

Хорошо, что хоть Водяной в курсе дел держит. Вчера сам лесника в баню позвал. Приплыл к куму Баннику, не дождавшись Ижевского на стройке и через него отчёт за весь день сделал. От Артемия же толку не добьёшься. Кроме «всё хорошо», «успеваем в срок» бригадир артельщиков ничего путного о тамошних делах сказать не мог. Или не хотел. Егор Гаврилович отставил остывший чай.

– Найди мне ремень, Маша. Подвяжу джинсы и пойду пройдусь. Хоть кормушку проверю, на реку гляну. Не сидеть же мне сиднем целый день.

– А и не сиди. Пылесос возьми и порядок наведи в доме. Скоро дети приедут, мне что, опять всё одной делать? – Баба Маня упёрла рыки в бока и укоризненно посмотрела на мужа. – Посиди дом пару дней. И мне спокойнее, и ты передохнёшь. Потом работа в радость станет, а то ведь загнал себя совсем.

– Пылесос давай. А ремень мне всё же найди. Не ходить же мне в пижаме целый день, – проворчал дед и принялся убирать со стола.

– К вечеру ждём тебя назад. Я тебе ещё один укол завтра утром сделаю и всё. Можешь быть свободен, – Елена Николаевна помассировала ваткой место укола и отпустила меня. Я пытался ей культурно объяснить, что задние лапы – это единственное, что у меня болит. Но крёстная не стала слушать. Изловила меня после завтрака и всадила очередную порцию лекарства. Я орал и сопротивлялся совсем уж некультурно, но разве с ней совладаешь?