Берегиня Чёрной Поляны

Розетка искрила недолго. Когда народ на наши крики сбежался, она как ни в чём не бывало глазела на всех двумя дырочками и делала вид, что не знает ничего о новой диверсии. Андрейка всю вину за переполох на меня свалил. Дескать это он от неожиданности заорал, когда я на него кинулся. Я же на всякий случай опять меж брёвен затаился. Егор Гаврилович дослушал парня и велел всем расходится, проследил, чтобы никто вокруг не шастал и только потом позвал меня.

– Вылазь давай, Васька. Где ты там?

Я неслышно вышел из укрытия, запрыгнул сложенные штабелем доски и пригладил шёрстку. Дедушка словно затылком меня учуял, повернулся, глянул хмуро и сел рядом.

– Ну и что тут было?

– А шут его знает, – я принялся тереть ухо лапкой. – Ворожба мышиная какая-то. Я же говорю, тут ведьма чужая шалит. А ты не веришь.

– А конкретней можно?

– А конкретней нечего. Мышами пахнет и в Яви, и в Нави. Следы мышей этих искрят дюже. Ещё чуть-чуть и опять закоротило бы. Только теперь и человек пострадал бы.

– Да, – дедушка тоже глубокомысленно потёр ухо, – Не нравится мне всё это. Словно порчу на нас навели. А ты как здесь оказался?

– Меня знакомый один подбросил. Из водяных бесов мелких.

– Опять с чертями водишься, – Егор Гаврилович вздохнул. – Ну да ладно. И тебе, и ему спасибо, что беду отвели. Я вот думаю, может тебе здесь пожить. Покараулить.

– А что, – я довольно усмехнулся, – И покараулю. Изловлю этих поганцев серых.

Я прогнулся выпустил когти и принялся драть доску, на которой сидел.

– Не порть хороший материал, – проворчал дед, – поймаешь мышь, вот тогда и лютуй.

Мы обменялись понимающими взглядами. Егор Гаврилович давал мне полный карт бланш. Я был волен ловить преступника, казнить и миловать по своему усмотрению. Что ж, постараюсь не оплошать. Это только в американских мультиках мышь над тупым котом издевается. А у нас совсем по-другому будет. Дайте время я и мышек, и мышиную хозяйку словлю.

Глава 5

Изнанка

Базиль сидел в засаде. Мартовская звёздная ночь будила в нём непонятные, смутные желания. Слух и зрение Хранителя обострились. Ноздри жадно ловили запахи просыпающейся от зимней спячки земли, стряхивающего с себя оцепенение леса. Днём они были неразличимы среди тысячи других запахов, царящих на стройке. Ночью же природа брала своё.

Кот жил на мельнице уже неделю. Словно назло ему, никаких диверсий больше не случалось. Работа спорилась ловко и быстро. Артемий Петрович подгонял артельщиков, торопил их и сулил проставиться, если они подведут дом под крышу до жаворонков. Над Базилем вредный дед посмеивался. Вон дескать как, ты распугал всех мышей одним своим грозным видом, Хранитель. Но кот не терял надежды на то, что зловредные пакостники появятся вновь и он докажет, что был прав.

Приподнявшись на локтях, Базиль окинул взглядом лес и луг по другую сторону сарая. Вокруг было тихо и безлюдно. В Изнанке тоже не было гостей. Кот лёг поудобнее, прищурился на звёзды. Они мерцали и перемигивались друг с другом, словно секретничали. Базиль поёжился. Морозец был не по-весеннему крепким. Даже на усах повисла бахрома из сосулек. Кот снова заворочался. Кошель на поясе мешал, впивался в бок чем-то острым. Хранитель стянул рукавицы, расстегнул тулуп и принялся поправлять свою амуницию.

Со стороны леса скрипнула дверь, видно иностранец вышел из сруба прогуляться по малой нужде. Базилю не нравился герр Якуб. Слишком он был какой-то правильный, весь из себя учёный и вежливый. Кот снова глянул через конёк крыши в сторону леса. В окошках дома горел свет, Якуб Келли стоял на крылечке и поблёскивал своими очёчками дурацкими.

– И чего ты там встал, давай иди уже зачем вышел, – Базиль засунул руку в кошель и на ощупь перебирал сбившийся в кучу инвентарь. Пентакль, огниво, кресало, ножик и другие не менее важные и нужные в работе вещи замотались в конец в плетёном пояске, что тогда Майя обронила.

«Надо бы отдать его ей, только где ж её найдёшь», – подумал кот и невольно вздохнул.

Датский колдун тем временем потоптался на крыльце, покрутил головой по сторонам и потопал куда-то в сторону леса.

– Вот это новости. Куда это Вас, герр Якуб, понесло, – Базиль ещё раз подёргал ручку пентакля в кошельке и затянул его шнурком, потом скользнул по крыше и спрыгнул в глубокий сугроб, что приметил ещё с вечера. Схваченный морозом снег захрустел под его тяжестью и проломился. Кот, фыркая, неловко выбрался из сугроба и досадуя на лишний шум поспешил за иностранцем. Тот, как ни в чём не бывало, топал по тропинке к столбу и не интересовался никакими шумами и тенями за спиной.

Базиль прокрался мимо сруба, прислушался. Шагов датчанина больше не было слышно. Да и самого его было не видно. Кот оглянулся на сараи и мельницу. Строительная площадка была по-прежнему пуста. Ни одной живой и неживой души вокруг не наблюдалось, и Хранитель крадучись двинулся по тропинке вслед за единственным нарушителем ночного покоя. Якуб Келли был у столба. Он обошёл его вокруг и разглядывал узоры со стороны тропинки, уходящей к болоту.