Берегись, Ангел!

— Думала, что мажоры только косят от армии. Так? — Усмехается Данияр, а я делаю глоток чая, чтобы не показывать, насколько мне стало стыдно. — У моего отца на меня другие планы, но я бы хотел пойти на службу. Год всего. — Пожал плечами, и судя по выражению лица и серьезному тону, он не шутил. — Даже девушку приметил, которая меня точно дождется. — Замираю и смотрю на него, на что Дан подмигивает, усиливая неизвестное чувство, которое уже давно шевелится в груди. — Дождется ведь?

Снова серьезный взгляд пробирает словно мороз до самых костей. Открываю рот, но от ответа меня спасает Валентина, которая входит в комнату с моей одеждой в руках.

— Вот, как и обещала. — Она оставляется вещи на кровати и улыбается, поглядывая на нас.

— Спасибо. — Благодарю ее искренне, а Дан кивает.

Отхожу от него, оставляя пустую кружку на столе, и беру свои вещи. Валентина не двигается, и мне приходится под молчание скрыться в ванной. Здесь я немного расслабляюсь и смотрю на свое отражение. Щеки красные, а сама бледная точно смерть.

Дождется ведь?

Боже…

Чтобы привести себя в порядок, приходится ополоснуть лицо прохладной водой и уже после этого переодеваться. Руки не слушаются от волнения. И что это я?

Мало ли, вдруг он кого-то другого имел в виду…

Нет.

Данияр говорил про меня, и это пугало до приятной дрожи, и о том, что она приятная, я поняла, когда вышла. Аристов успел накинуть толстовку и кроссы, и мы сразу направились к выходу. Мне нравилось, что он перестал на меня давить. Старался держаться на расстоянии, но руку все равно взял в плен своих пальцев, поглаживая ими мои костяшки. Именно в этот момент все внутри начинало дрожать, ведь прикосновения были такими особенными…

— Я могу отвезти тебя на работу. — Сразу предложил Аристов, когда мы добежали до машины.

— Меня отец отвезет.

— А он планирует тебя забирать от этого урода? — Сдержанно спрашивает, поглядывая на меня, пока мы выезжаем со двора.

— Да. Только там проблем много с опекой и…

— Тебе ведь скоро восемнадцать или уже? — Перебивает Данияр, медленно двигаясь по дороге.

— Нет, я не хочу уходить без Олежки, а чтобы его забрать, нужны бумаги и… В общем, много всего.

После моих слов наступает молчание. Чувствую, что Данияр напряжен, и стучу пальцами по коленкам. Не хочется поднимать эту тему. Совсем не хочется.

— А ты что планируешь? — Внезапно спрашивает Аристов, а я сначала и не понимаю, чем он интересуется.

— Что…

— После выпускного, что дальше? — Уточняет с улыбкой, а я пожимаю плечами.

— Я не знаю, что теперь. Думала, что пойду работать и заберу Олежку, а сейчас… Если Петр Иванович нам поможет, то… — Снова мотаю головой. — Не знаю, что дальше.

— Неужели ты не мечтала о том, что поступишь в какой-нибудь универ? Или займешься тем, что тебе нравится? — Удивленно спрашивает Данияр, поглядывая на меня, но продолжает следить за дорогой.

— Нет. Последние два года у меня одна мечта, избавить брата и себя от отчима. Все. О большем мечтать я не успевала. — Грустно улыбаюсь, а Дан хмурится, ничего не отвечая. — Не только у тебя такая проблема. — Смотрю на него уже решительнее, чем до этого момента.

— Какая?

— Я тоже особо не понимаю, кто я. Просто выживаю каждый день, и все. — С этими словами отворачиваюсь к окну, проглатывая комок в горле.

Разговор прекращается, но я не успеваю погрязнуть в размышления, ведь Аристов берет мою руку и вновь переплетает пальцы. Одно движение — максимум слов. В ответ лишь мой благодарный взгляд и мысленный посыл о том, как же я в нем ошибалась.

Глава 68

Данияр

— Цветкова, ты безнадежна, — усмехаюсь, в очередной раз уложив Ангела на лопатки, и смотрю, как она недовольно раздувает ноздри, — хлипенькие мышцы и полное отсутствие реакции.

— Ты просто застал меня врасплох. — Фырчит, но лежит смирно, позволяя мне нависать над ней, хотя еще несколько дней назад стремительно вырывалась, краснела и бледнела.

— Техника отработана, но с силой точно проблемы, Ангелочек. — Говорю уже вполне серьезно и, превозмогая себя, сажусь на мат, чтобы не сорваться и не присосаться к алым губам.

После откровений под дождем держу себя в руках, ведь не хочу ее спугнуть.

Не хочу снова оказаться на расстоянии, вкусив благосклонности и понимания.

— Тебе нужно переключиться, — поднимаюсь и подаю ей руку, которую она принимает, но хмурится, поглядывая на меня, — давай-ка повторим наш танец.

— Что?! — Голубые глаза увеличиваются, а я усмехаюсь такой реакции. — Здесь?

— Да, а что тут такого? — Недоумеваю, а Цветкова поглядывает по сторонам, пытаясь увидеть кого-то, хотя в зале мы одни. — Не дрейфь, Ангелочек. Отвлечешься, а потом снова перейдем к приемам. — Беру ее за руку, увожу с матов и помещаю руку на талию.

После тренировки мы разгоряченные, а ее щеки приятно розового цвета.

Мне нравится, что светлая кожа Ангела перестала быть бледно серой. Румянец был ей к лицу. Глаза светились, а руки, кажется, подрагивали.

— Ты будешь считать, — говорю и улыбаюсь, как идиот, — и на ноги не наступай.

— Сам виноват. — Фыркает, еле сдерживая ответную улыбку. — Раз, два, три…