Берестяная грамота

— Вот тут выступали наши женщины и говорили, что собрали много тёплых вещей в подарок Красной Армии. Я тоже сдала два полушубка, связала три пары носков. Пусть носят на здоровье наши бойцы и командиры. Только я, как бывшая работница завода, вот что думаю, товарищи женщины и мужчины… У нас с вами всё есть в родном городе. У нас есть Советская власть. А это — самое главное. Давайте соберём деньги, которые имеются у населения, и переправим их через фронт на строительство танковой колонны «Дедковский партизан»…

Все вскочили со своих мест и громко захлопали.

— Правильно сказала Вавилова! — раздались голоса.

— Записывай, Елена Викторовна, решение. Мы поддерживаем.

Калачёв, сидевший в президиуме, заулыбался и согласно кивнул Елене Викторовне. А потом встал и спустился со сцены.

— Спасибо, Дарья Михайловна, за сердечные слова, — сказал он и поцеловал её.

Опять загудел, зашумел хлопками зал, и долго никто не замечал поднятую Колину руку. Когда постепенно аплодисменты смолкли, Калачёв, уже поднявшийся на сцену, спросил:

— Матрёнин, ты просишь слова?

Колька зажмурился от сотен глаз, которые устремились на него, и быстро пошёл на сцену.

Зал затих. И в этой плотной тишине Коля услышал свой голос, сначала как бы спотыкавшийся, потом ставший увереннее и ровнее:

Враги бегут, поспешно оставляя
Оружье, склады, воинскую честь.
Мы, партизаны брянские, считаем,
Что в тех победах наша доля есть.

Похожие строчки кое-кто читал в листовках. Многие переглянулись. Коля, слегка согнув руку в локте и чуть покачивая ею в такт стихотворному ритму, продолжал:

Когда в лесу советский автоматчик
Бьёт что есть силы гневно по врагам,
Запомни, друг, что это всё в придачу
К разбитым танкам, поездам, полкам…

Он мог декламировать ещё и ещё — в тетрадке у него было много стихов. Но вдруг открылась дверь, и в неё тихо, на цыпочках, прокрался Серёга и сел. Коля кубарем скатился со сцены и, схватив Зинку за руку, потащил за собой.

— Живой! — бросилась к Серёге Зина.

Рядом с ним она увидела Журковича.

— Ну что? Рассказывайте! — потребовала она.

Серёга не успел открыть рта, как Журкович встал и, подтолкнув вперёд Серёгу, вышел с ним на середину зала.

— Дорогие товарищи женщины… Товарищи! — Он заулыбался. — В общем, примите к празднику подарок. На перегоне Батагово — Антоновка в воздух взлетел эшелон с живой силой и техникой фашистов.

— Вот это действительно, ребята, в придачу! В придачу к победам Красной Армии! — крикнула Зина.

И тут она увидела высокого человека в бежевом свитере.

— Колян, ты спрашивал о корреспонденте? Гляди, вот он.

Корреспондент подошёл к ним и сказал так, будто знал их целую вечность:

— А вот вас-то мне и надо…

— Всех нас? — неуверенно переспросил Коля. — Вот про него напишите, про Вавилова. Это он и эшелон взрывал, и, когда город освобождали, пленных спас. Не успел я сегодня прочитать про него стихи…

Колян поспешно раскрыл свою синюю тетрадочку и начал:

И вот, когда, казалось, подытожен
Был каждый штрих в движении бойца, —
Презрев опасность, поднялся Серёжа
Навстречу яростной волне свинца:
«Вперёд, товарищи, Отчизна с нами!» —
И сквозь свинцовый дождь рванул вперёд.
Его пример, как богатырь руками,
Поднял с земли бойцов…

— Колян, — Зинка прикрыла ладошкой рот, чтобы не рассмеяться, — ну и выдумщик ты! Тогда, у эмтээсовского гаража, Серёга не кричал: «Вперёд, товарищи!» — он упал, а тут партизаны как раз и подоспели.

— Ну и что? — не сдался Коля. — Это же гипербола. Понимаешь, некоторое, если хочешь, преувеличение. В стихах допустимо преувеличение, товарищ корреспондент?

— В данном случае допустимо, — подтвердил корреспондент и засмеялся. — Вот что, ребята, зовите меня Михаилом Алексеевичем.

В фойе кто-то завёл патефон, и Эдит Утёсова опять запела о своём пожарнике.

— Ой, мальчики, они же не знают, где другие пластинки! Михаил Алексеевич, можно, я покажу?

Серёга хлопнул Кольку по плечу:

— Рванули и мы к музыке. Можно?

— Сегодня всё можно. Танцы до упаду! — сказал Михаил Алексеевич.

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПОРУЧЕНИЕ

Днём дороги раскисали. Снежное месиво хлюпало под копытами лошадей. Но партизаны передвигались от деревни к деревне, от посёлка к посёлку — собирали деньги на строительство танков.

Мишка Капусткин командовал целым отрядом ребятни, который назывался пионерской бригадой имени Красной Армии. Помощником у Капусткина — Лариска Антохина.

После того как Мишка по поручению Ревка разузнал, в каких семьях есть младшие школьники, отряд получил новое задание: помочь престарелым и одиноким, тем, у кого отец или муж погибли в боях.