Читаем Берёзовый край полностью

Размышляю и время пророчу –

Что ещё у судьбы попросить.

Лишь одним я её озабочу,

В старость медленнее уводить…


Рассмеялась судьба мне надменно,

Жизнь продлить для тебя не смогу.

Принимай неизбежность смиренно –

Ярких искр твоему очагу…

Загорелась заря на востоке…

Загорелась заря на востоке,

Луч скользит по полям и лесам,

На реке в лучезарном потоке

Брызги взвились к самим небесам.


Исподволь после ночи короткой

Убыстряется в хлопотах день,

Ветерок своей тоненькой ноткой

Прогоняет скопившую лень.


За заботами день пролетает,

Вот и солнце склонилось к земле.

Живописностью душу щипает,

Пессимизм растворяя во мгле.


Как всегда, красотою природы

Наслаждаются люди вокруг.

Но порой грустных лет эпизоды

Раскрывают житейский недуг.


Песни в сёлах уже не поются,

Вечерами не плачет гармонь.

По ночам чаще совы смеются,

А из окон не светит огонь.


Поутихли в деревнях забавы,

Молодёжь покидает село.

Изменились старинные нравы

И забылось сельхозремесло.


Заросло родовое селенье,

По низам лишь бурьян да осот.

Вот, казалось, прошло лишь мгновенье,

Но у жизни несхожий подсчёт.

Жизнь идёт…

Вот и май, зацветает округа,

Зеленеют деревья вовсю.

Поле дышит, изведав сталь плуга,

А в пруду вольно жить карасю.


Солнце нежно ласкает лучами,

Запестрели цветами сады.

Речка сузилась вновь берегами,

Отгремели весенние льды.


Птичий гвалт поутих на деревьях,

Недосуг, строят гнёзда птенцам.

Подустали в заморских кочевьях,

Самки жмутся к пернатым самцам.


Жизнь идёт, всё живое проснулось,

Сделал круг возрастной календарь.

Ни с чего вдруг немного взгрустнулось,

Унося мысли мрачные встарь.


Пережитое тянется рядом,

Прежним временем дышит вослед,

Наполняя порой рюмку ядом,

Отстраняясь от частных бесед.


Занеможилось, сердце с надрывом

Разгоняет с усилием кровь.

Прошлым жив я в миру сиротливом,

Возвращаясь туда вновь и вновь…

Забрезжил день…

Уйдём когда-то мы отсюда вдаль –

Как странно, все проснутся, а нас нет…

Коснётся ли кого по нам печаль,

Заметят ли знакомый многим след?..


Забрезжил день, и тихий ветерок

Прохладу с ночи поверху унёс.

На горизонте солнца ободок

Отбросил тень от заспанных берёз.


Людские мысли свежесть обретя,

Настроились на длительный полёт.

В ком посерьёзней, у кого шутя

Затеяли в годах переучёт.


На сколько лет продолжится наш век,

Непредсказуемы гадания извне.

Да, слаб, недолговечен человек

И хлопотлив в житейской беготне.


Но что с того от наших смутных дум –

Мы не изменим безрассудный бег,

А воспалённый и кипучий ум

Сыскать не в силах безмятежный брег…


Вся жизнь идёт в заботах бытовых,

Непредсказуемость стращает суть.

Закат зарделся в тучах огневых,

Сказав тем самым: мир, не обессудь…

Родина одна…

Человек без родины – это песчинка, отданная на произвол случайностям времени и пространства.

Жан-Батист Лакордер

Не хайте Родину погаными речами,

Не оскверняйте памяти отцов.

Не хвастайтесь от недругов дарами,

Народ не любит подлых беглецов.


Зачем же изменили вы Отчизне,

Что вас сподвигло Родину предать?..

Подверженных душевной укоризне

Негоже за своих вас признавать.


Вам предстоит с чужбиной повстречаться,

Там по берёзкам сердцем унывать,

По вечерам понять судьбу пытаться,

Внутри с самим собою бунтовать.


С тяжёлых снов под утро просыпаться

И думать, почему здесь и зачем.

На фото с видом Русью любоваться,

Не разгадав душевных теорем.


А что по мне – люблю свою отчизну,

Нет помысла куда-то убежать.

Пойду вперёд, от боли зубы стисну

За правду, за Россию честь держать…


Земля родная силы прибавляет

И сберегает душу от тоски.

Ведёт по жизни, сутью разъясняет,

Хотя шаги порою нелегки.


Порассуждав, три крат перекрестился –

И вспомнил, как пословица гласит;

Как хорошо, что здесь я пригодился –

А здравый смысл, даст Бог, не возразит…

Эпилог

До сей поры сородичами чтился,

Но в трудный час в злословиях погряз.

«Там, где родился, там и пригодился» –

Пословица вам вспомнится не раз.

Проходят дни…

О прошлых днях стараюсь не грустить,

Минувшее назад не повернуть.

Но то, что было, нам не позабыть,

Самих себя вовек не обмануть…


Цепляясь за прошедшие года,

Былое нас задумчиво влечёт.

Но всё ушло, уплыло навсегда,

Пошёл на спад наш быстротечный взлёт.


Кого винить, что жизнь так коротка,

Рачительность присуща мудрецам.

Да, жизнь как миг и старость уж близка,

Ждёт платежей с печалью по счетам.


Проходят дни в житейской суете,

Пришёл закат, так ярок солнца круг,

Рисуя, будто краской на холсте,

Искристым заревом вечерний луг.


Красиво здесь, не надобно нытья,

Не накликайте жалобой беды,

Здесь так приятно к ночи у ручья

Сидеть вдвоём с любимой у воды.


Игра огней и запахи травы

Раздели душу будто догола…

Однако мы порою так правы,

Что наша жизнь чудовищно мала…

Заблудшая душа

Нет внутри светлых чувств

От твоих скверных дел,

Не скрывай самодурств,

Час прозрений назрел.


Темнота непогод

За тобою брела,

Много бед и невзгод

Ты другим принесла,


Затерялась душой,

Совесть блудит впотьмах,

Мир внутри нажитой

Превращается в прах.


Светлых действий благих

Дух твой зреть не хотел,

На несчастье других

Он с ухмылкой глядел.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Классическая проза ХX века / Проза / Классическая проза