Читаем Берёзовый край полностью

Разливаясь по огненным венам.

В голове бродит мысль – ввысь её понесло,

Побуждает извне к переменам.


Открывается мир, про который не знал,

Он пугает, внося потаённость.

Отрешённость внутри, думать вслух перестал,

А в глазах от невзгод отчуждённость.


Рассуждаем всю жизнь, мнений разных не счесть,

Не хватает мирского познанья.

Кто решает за нас – кому благо и честь,

А кому за грехи испытанья?..


Старость мудростью дышит, но вдаль не влечёт,

Созерцает рассветы, закаты.

Жизнь представила возрасту смолоду счёт,

Разложив по годам постулаты.

Злободневность проблем

Обложили Россию, они или мы

Будем жить на свой лад в этом мире.

Застилают границы отчизны дымы,

С каждым днём всё темнее и шире.


Тяжело начинать, разгребая застой, –

Загнивающий Запад беснует.

Обрести будет трудно душевный покой,

Пока нечисть с огнём марширует.


Неспокойно внутри, государственный строй

Подрывают все недруги мира.

Новый свет озверел, всем грозится войной –

Жаждет ворог кровавого пира.


Злободневность проблем нам диктует разрыв

С той Европой, что тянет к регрессу…

Не пора ли готовить пакет директив

С предъявлением исков к конгрессу.


Цель дана защитить все свои рубежи –

Независимо жить на планете…

Обличить наконец супостата во лжи,

Закрепив своё право в декрете…

Заснеженный март

Март встрепенулся, в снежной карусели

Завьюжил всю округу поутру.

Остановились с крыш идти капели,

Продрогла птичья стая на ветру.


Надолго ли природные качели

Затянут календарную весну.

С тревогой зеленя наверх глядели,

Под снегом очутившиеся в плену.


Дороги хлябью мокрою покрылись,

С трудом подвода тащится к селу.

Ручьи с бугров давно перебесились,

Сыскав у ребятишек похвалу.


Сковало наст, хотя не ожидали,

Что всё вернётся к колким холодам.

Грачи в полях встревоженно кричали,

Направив взгляд свой к зерновым складам.


Который день свирепствуют морозы,

И нет исхода в сроках у зимы.

Хотелось бы нам всем весенней прозы,

В садах увидеть тёплые дымы…

Выбор

Пусть простит меня благодушно читатель за резкость и откровенность строк, но настало время гражданам определиться, какими ценностями жить, западными или ценностями своей страны, которая называется Россия, нельзя делать из России кормушку для личных обогащений и в то же время нещадно поливать её грязью.

Настал тот час, когда простой народ

Желает перед трудностью сплотиться.

Сейчас не время жить внутри вразброд,

Бездействовать, гулять и веселиться.


День потрясений разделил страну

На тех, кто за, и тех, кто громко против.

Все те, кто против, подняли волну,

Стоят гурьбой с плакатами напротив.


Дремал всё время сытый пацифист,

Когда Донбасс все восемь лет бомбили,

И не похоже, что он альтруист,

Возможно, ему просто заплатили…


По выкрикам – слова любви к стране,

Гуманность и широкие мотивы…

Но ниточка, что тянется извне,

Даёт сигнал разворошить архивы…


Реальность жизни нынче такова,

Где больше благ, там и земля родная.

Воспринимаются одни права,

Обязанности напрочь забывая.


Но прост ответ – здесь жизненный расчёт:

Кто возмущался, все живут богато,

В Европе дом, фазенда, крупный счёт,

Вот и кричат с надрывом, нагловато…

Тревожные мысли

Тревожит мысль, доверился перу,

Мне кажется, я всех не понимаю.

Окрестность дышит светом поутру,

А я пишу, ей слогом помогаю.


Чем старше, тем критичнее смотрю

На окружающих и их посылы.

Всё чаще за их нрав слегка корю,

Устал переживать, уходят силы.


Так в чём же дело, что меня гнетёт,

Откуда непомерная тревога?..

Проходят ночи в мыслях напролёт,

И снится вся в колдобинах дорога.


Нависла тень, вот-вот грядёт война,

Она была, случится беспощадней…

За тридцать лет соседняя страна

Познала власть и стала кровожадней.


Сменились идеалы у неё,

Забылась честь, потеряна субъектность.

Кружило из-за моря вороньё,

Не чтилась изнутри политкорректность.


Снарядами утюжилась земля,

И многих, кто там жил, свели в могилы.

Все в минах близлежащие поля,

Кругом дома прострелены и хилы.


Негоже отчуждённо наблюдать,

Смотреть на горе близкого по духу.

Нельзя все зверства в прошлом оправдать

За восемь лет обстрелов и разруху…


Россия с незапамятных времён

Всегда от зла несчастных защищала…

Встав за славян, родную землю, жён,

Своим крылом надёжно прикрывала…

Поэт

Ты наш поэт, затерянный в миру,

Всё реже пишешь ручкой на обложках.

Проходит жизнь, срывая мишуру,

Потребность стала больше в неотложках.


Заметят ли средь тысячи таких,

Корпевших над тетрадными листами.

Твой глас с трибун, в понятиях людских

Не часто баловал толпу стихами.


Неясен путь поэта и творца,

Оценят ли сей дар его потомки.

Усмотрят, может быть, памфлет лжеца,

А для других те строки будут ёмки.


Возможно, перст укажет на тебя,

Отметив непосильное старанье.

Фанфарами восторженно трубя,

Неоспоримо подтвердит признанье.


Стремление пройти через века

Надежду к популярности питает.

И вроде есть задатки, цель близка,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Классическая проза ХX века / Проза / Классическая проза