Читаем Бери и помни полностью

За неплотным забором визжали расстатуревские девки, бегая по двору в одних платьях. Расстатуриха хлопала на крыльце одеяло.

— Тешишься? — крикнула она Андрею и покачала головой.

Зыков оттолкнул прилипшего к ногам кобелька.

— Тешусь…

— Дай тебе бог здоровья…

— Спасибо, тещенька. — Андрей прищурился и почесал щеку. — Тридцатку-то за свою уродину приготовила? Ты давай не тяни, а то я и погонять могу…

— Гоняло-подметало, — дернулась Расстатуриха, сворачивая одеяло. — Один гонял, так все еще в больнице лежит…

Андрей залился смехом, подняв рыжеватое припухшее лицо к небу.

День начинался погожий, яркий. Небесье затекло масленой лазурью, и воздух был голубоватый, а дворы, огороды и дороги застил рябью парок. Ожившие воробьи напрочь измокли в лывах и общипывались, сидя у тепла на трубной притолоке.

Андрей забрался на крышу и кормил голубей, когда в калитку толкнулся Расстатурев. Ему открыла Нюська, вешавшая во дворе утренние постирушки. Расстатурев поздоровался, снял шапку и пригладил волосы.

— Хлопочешь, дочка?

— Что мне сделается?

— Все может сделаться. — Расстатурев ступил вычищенными сапогами на сухое место. — Это не знаешь, откуда что и придет. Вот тетка Праскева наша шла, шла и упала. Что к чему? А тут же и готова. Третью-то девку не зачала?

— Мне, папка, не к спеху… Да и мужику некогда — голубков гоняет…

Расстатурев подставил ко лбу ладонь и поднял глаза.

— Дитя неразумное… Это сколько ж они у тебя корма сжирают?

Андрей спустился на веранду.

— Рублей на двести…

— Что ты говоришь? — Расстатурев потер шапкой голову. — Разор семейственный. Спасибо, что бабенка досталась тебе хорошая. Другая бы вместе с голубями погнала.

— Так ведь чья бабенка-то? Расстатурева, — поддакнул Андрей. Он уставился на тестя хитрыми глазами.

Нюська заругалась и отвела отца в дом. Расстатурев поздравил Зыковых с масленицей. Долго стоял перед кроватью бабки Зычихи и пересказывал сны. Потом сел у порожка на табурет и обратился ко всем:

— Ушел от греха подале. Зятек достался: проходу не дает…

— Чего опять? — посочувствовал ему Федор Кузьмич.

— Не говори, сват… Я ему слово, а он мне двадцать… Говорю ему, птицу бестолковую держишь, а он мне про девок.

— Они такие. — Федор Кузьмич застегивал пуговицы у новой рубахи. — Они поговорят. Я сегодня было заикнулся на ум-разум наставить, так куда там…

Из комнаты вышла Нюська и, расчесывая волосы, спросила у Расстатурева:

— На праздник-то пойдешь, папка?

— Что же не пойти?

И, точно отбрасывая прошедший разговор, вмешалась Дарья Ивановна:

— Без сватьи?

— Куды с ее ногами? Она и шагу ступить не может. — И, помолчав, решился на правду: — Сватов ждет, а я думаю: кто бестолковую Верку возьмет? Никто. — И ушел потихоньку…

Между тем Андрей, сидя на крыше, увидел проходившую мимо Польку Макарову:

— Привет, кошечка… Пошто в гости не зовешь? Семен-то дома?

Полька с готовностью подошла к заплоту:

— Где ему быть? Дома…

— Приду сегодня в гости… Так что его ты прогони…

— Нюська-то вот услышит, она тебе придет…

— Я с Нюськой договорюсь…

И замолчал, углядев выбежавшую во двор Марью Антоновну, махнул Польке рукой: ступай, мол, ступай, чего выставилась?

И начал спускаться с крыши по лестнице.

2

В городе схлынул поток, лишь носились тройки с разрисованными дугами, звенели старинным тонким звоном колокольцы да кричали опоясанные красными кушаками ямщики. Окатом из-под полозьев вырывалась растопленная жижа и хлестала по осклизлым снежным навалам. Пели ряженые, набившись в галичские санки. На добротных конях увальнями плыли русские богатыри, катил на печи, дымящейся нефтяным смрадом, Емеля-дурак, дед с бабкой и внучкой несли огромную фанерную репку, скакал Чапай в бурке на белом рысаке.

Подойдя к площади, где готовились игрища, Федор Кузьмич Зыков остановил родственников и показал подбородком в сторону мужчины без головного убора, стоявшего в толпе.

— Соловьев, председатель горсовета… Всю войну вместе работали, а сейчас смотри где — городом управляет.

В последнее время родственники заметили, что, оказывается, Федор Кузьмич был вообще на короткой ноге со всеми знаменитостями города. Особенно это стало проскальзывать в словах после того, как Зыкова наградили именными часами «Кама» с черным циферблатом за проявленную инициативу по организации социалистического соревнования.

Дарья Ивановна, чтобы поддержать мужа, подтвердила:

— Молоденький такой был? В фуражке милиционерской ходил? А как же? Помню… Эх, года-то летят… Давно ли?

Прошли на площадь. Первым отделился от Зыковых Расстатурев. Он приметил толчею у высокого столба, на вершине которого покачивались сапоги. Касаясь рукой Федора Кузьмича, сказал, сдвигая на затылок шапку:

— Какое добро пропадает… Пойду-ка я по старой памяти…

Он растолкал людей, молча разулся, поплевал на заскорузлые руки и полез, подбадриваемый криками мужиков:

— Вот пенсия дает…

— Зад-то, зад подтяни, отвис…

— Жми, мужик, сапоги казенные…

Расстатурев краснел лицом, в обхват держал столб и медленно поднимался, упираясь в ледяное склизье белыми потрескавшимися ступнями. Его тяжелое, сиплое дыхание веселило людей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новинки «Современника»

Похожие книги

Ошибка резидента
Ошибка резидента

В известном приключенческом цикле о резиденте увлекательно рассказано о работе советских контрразведчиков, о которой авторы знали не понаслышке. Разоблачение сети агентов иностранной разведки – вот цель описанных в повестях операций советских спецслужб. Действие происходит на территории нашей страны и в зарубежных государствах. Преданность и истинная честь – важнейшие черты главного героя, одновременно в судьбе героя раскрыта драматичность судьбы русского человека, лишенного родины. Очень правдоподобно, реалистично и без пафоса изображена работа сотрудников КГБ СССР. По произведениям О. Шмелева, В. Востокова сняты полюбившиеся зрителям фильмы «Ошибка резидента», «Судьба резидента», «Возвращение резидента», «Конец операции «Резидент» с незабываемым Г. Жженовым в главной роли.

Владимир Владимирович Востоков , Олег Михайлович Шмелев

Советская классическая проза
Через сердце
Через сердце

Имя писателя Александра Зуева (1896—1965) хорошо знают читатели, особенно люди старшего поколения. Он начал свою литературную деятельность в первые годы после революции.В настоящую книгу вошли лучшие повести Александра Зуева — «Мир подписан», «Тайбола», «Повесть о старом Зимуе», рассказы «Проводы», «В лесу у моря», созданные автором в двадцатые — тридцатые и пятидесятые годы. В них автор показывает тот период в истории нашей страны, когда революционные преобразования вторглись в устоявшийся веками быт крестьян, рыбаков, поморов — людей сурового и мужественного труда. Автор ведет повествование по-своему, с теми подробностями, которые делают исторически далекое — живым, волнующим и сегодня художественным документом эпохи. А. Зуев рассказывает обо всем не понаслышке, он исходил места, им описанные, и тесно общался с людьми, ставшими прототипами его героев.

Александр Никанорович Зуев

Советская классическая проза