Берия. Лучший менеджер XX века

«В течение последних двух недель в Вашингтоне происходили секретные англо-американские переговоры. Первая стадия переговоров закончилась 1 апреля с.г.

(Далее подробно излагалась суть переговоров, где обсуждались планы создания НАТО. – С.К.)

В течение ближайших нескольких недель будут проведены англо-американско-канадские штабные переговоры, которые могут представлять еще больший интерес, чем только что закончившиеся переговоры в Вашингтоне.

Военно-штабные переговоры будут иметь своей целью выработать объединенные планы:

A) На неизвестный неопределенный случай, а именно на случай войны в течение ближайших нескольких недель или месяцев;

B) На случай войны в 1955–1956 годах.

Англо-американцы считают, что к этой дате Советский Союз будет иметь атомные бомбы в достаточном количестве и сознательно может пойти на риск войной…»

Причем как в 1940 году, так и в 1948 году первоочередным объектом атомной атаки предполагалась даже не Москва, а Баку и окружающие его нефтяные районы. Нефть все более становилась нервом политики Запада. А ведь в апреле 1948 года мы еще не имели ни одной атомной бомбы, в то время как США быстро наращивали свой ядерный арсенал, переходя от двузначных цифр уже к трехзначным.

Было отчего иметь «не совсем уверенный шаг» Сталину в 1946 году. Но после успешного испытания РДС-1 напряжение несколько спало. 29 октября 1949 года Сталин подписал Постановление СМ СССР № 5060–1943 «О развитии атомной промышленности в 1950–1954 гг.». Первым пунктом утверждался план «изготовления готовых изделий из плутония» в количестве 153 изделий, в том числе: в 1949 году – 2 единицы; в 1950 году – 7 ед.; в 1951 году – 18 ед.; в 1952 году – 30 ед, в 1953 году – 42 ед.; в 1954 году – 54 единицы.

Итак, все налаживалось?

Все, да не все…

3 января 1947 года Абакумов направил Сталину следующее донесение:

«Представляю при этом справку о зафиксированном оперативной техникой 31 декабря 1946 года разговоре Бордова со своей женой (Татьяной Владимировной. – С.К.) и справку о состоявшемся 28 декабря разговоре Бордова с Рыбальченко.

Из этих материалов видно, что Бордов и Рыбальченко являются явными врагами Советской власти. Счел необходимым еще раз просить Вашего разрешения арестовать Бордова и Рыбальченко».

Бенерал-полковник Василий Бордов, 1896 года рождения, уроженец села Матвеевка Мензелинского района Татарской АССР, был тогда типичным – по биографии – генералом Советской Армии. Призван в 1915 году, воевал, старший унтер-офицер старой русской армии, в Бражданскую – командир взвода, роты, батальона, полка… Потом – курсы «Выстрел», академия имени Фрунзе, в 1940 году – начальник штаба Приволжского военного округа…

В войну Бордов поднялся вначале до должности командующего Сталинградским фронтом и вот тут летом 1942 года бездарно провалился, а в результате немцы прорвали внешний оборонительный обвод Сталинграда. Его провалы исправлял вернувшийся из Китая Василий Чуйков, позднее отмечавший апломб и заносчивость Гордова.

Пониженный до должности командарма, Гордов воевал лучше, в 1945 году стал Героем Советского Союза. После войны он назначается командующим Приволжским военным округом, а генерал Рыбальченко становится у него начальником штаба (они служили в такой «связке» еще во время войны).

Итак, реальным уровнем некомпетентности Гордова была должность командующего армией. Однако этот бывший крестьянский сын, поднятый Советской властью на «золотые» звездные высоты, был «обижен», что и зафиксировала техника Абакумова.

Разговор Гордова с женой я привожу частично, но – для удобства читателя – без обозначения многоточиями выпущенного текста.

«ГОРДОВ. – Ты все время говоришь – иди к Сталину. Значит, пойти к нему и сказать: «Виноват, ошибся, я буду честно вам служить, преданно». Кому? Подлости буду служить, дикости? Инквизиция сплошная, люди же просто гибнут! (Как раз в эти дни исполнялась годовщина с того дня, когда генералы Музыченко, Потапов, Лукин выходили после спецпроверки с Лубянки. – С. К.)

Т.В. – Вот сломили такой дух, как Жуков…

ГОРДОВ. – Его все равно не уволят. Сейчас только расчищают тех, кто у Жукова был мало-мальски в доверии… А Жукова год-два подержат, а потом тоже – в кружку и все! Я очень многого недоучел. На чем я сломил голову свою? На том, на чем сломили такие люди – Уборевич, Тухачевский… (с учетом того, что в 1933 году Гордов был начальником штаба Московской военной пехотной школы, эти слова очень интересны. – С.К.).

Т.В. – Когда Жукова сняли, ты мне сразу сказал: все погибло.

ГОРДОВ. – Значит, я должен был дрожать, рабски дрожать… Не могу я! Что меня погубило – то, что меня избрали депутатом. Вот в чем моя погибель. Я поехал по районам, и, когда я все увидел, все это страшное, – тут я совершенно переродился…. И это пошло как платформа. Я сейчас говорю, у меня такие убеждения, что если сегодня снимут колхозы, то завтра будет порядок, будет рынок, будет все… Дайте людям жить, они имеют право на жизнь, они завоевали себе жизнь, отстаивали ее!