Берия. Лучший менеджер XX века

Но когда 5 апреля 1989 года Лаврентьев пришел к Сахарову на его московскую квартиру и хозяин, «понурив голову», повел гостя мимо галдящих по всему дому доморощенных «демократов» и наставников-иностранцев на кухню, то уже в первые минуты вспомнил он не что-то там, а встречу с Берией.

Запала она, значит, академику в душу и в память, но не атмосферой же «страха» – ее в той встрече и близко не было. Зато был живой интерес к нему выдающегося государственного человека. Сахаров ведь был старше Лаврентьева всего на пять лет, старший ровесник, по сути. И в 1951 году он попал к «ЛП» тоже в первый, хотя – в отличие от Олега Александровича – и не в последний раз. Так что это и для АД С были смотрины…

«Мы пили чай, – свидетельствует Лаврентьев, – с пирогом и вспоминали былое. Он все еще находился под впечатлением нашей встречи с Л.П. Берией, и первые его слова были о ней…»

Какими же были эти слова, что вспоминал Сахаров? Я не знаю, а Олег Александрович не помнит – во всяком случае, он так сказал в ответ на мой вопрос. Но что, впрочем, мог сказать тогда Сахаров, пройдя, понурив голову, на кухню сквозь строй ликующих разрушителей России? Он ведь, похоже, тогда начинал понимать, что Россию, не без его содействия, ведут на заклание…

Это был 1989 год – год вакханалии горбачевского Съезда «народных депутатов», похоронившего Державу. А тогда, в эпоху Берии и позднего Сталина, Держава оказывалась на распутье. Пути было два: или к новой славе, или – к бесславью.

Или – к нерушимой мощи, или – к одряхлению.

Или – к расцвету подлинной, то есть советской, демократии, или – вначале к партократическому, а затем и к олигархическому тоталитаризму.

Или – к естественному мировому лидерству в мире возрастающей справедливости и свободы, или – к неестественной гибели в мире возрастающего неравенства и глобального подавления свобод…

Выбор был.

И страна оказывалась на распутье.

Глава 23 Конец 40-х – начало 50-х… Страна на распутье

В 1946 или 1947 году Эйнштейн в одном из американских журналов опубликовал статью с характерным для тех лет названием «Почему нужен социализм?». Подчеркну – не «Нужен ли социализм?», а «Почему нужен социализм?».

Дипломатический деятель времен Хрущева – Брежнева – Горбачева Георгий Корниенко вспомнил о ней в своей книге «Холодная война. Свидетельство ее участника». Путь автора, закончившего вскоре после войны Высшую школу НКГБ, а к эпохе «катастройки» добравшегося до высших постов в МИДе, вполне характерен для представителя предавшей Державу элиты. Конкретно Корниенко на словах «остался верен социализму», однако что нам сейчас до его слов!

В юности ему подобные не очень внимательно читали Ленина, а уж тем более – Сталина, но мнили себя публикой думающей. Потом они быстро поднимались вверх, думая, что их участие в большой политике объясняется их талантами, в то время как оно обеспечивалось успехами России времен Сталина и Берии.

Они занимали все более высокие посты во все более могучем государстве и были уверены, что мощь государства растет благодаря им, в то время как эта мощь росла на той базе, которая была заложена трудами эпохи Сталина и Берии.

Пришло время, и эта элита – уверовавшая в свою избранность (а на самом деле всего лишь закаменевшая, как некая специфическая субстанция) – бестрепетно и без какой-либо внутренней борьбы, на которую, впрочем, не была способна и в младые лета, сдала Державу бездарному и недалекому проходимцу с Каиновой печатью на лбу. А его постепенно поднимали на вершину власти самые темные и зловещие силы.

Почему же произошло так?

Почему?

Ответ есть, и я постараюсь его дать.

В свое время…

Корниенко признается, что суждения Эйнштейна повлияли на его-де мировоззрение (оказывается, оно у него, подсюсюкивавшего Горбачеву (!), было!) больше, чем штудировавшиеся им в то же самое время сталинские «Вопросы ленинизма». И это тоже показательно.

Вернемся, впрочем, к Эйнштейну. В упомянутой выше статье он приходил к выводу о предпочтительности и большей справедливости социализма – не советской именно его модели, а социализма как общественного строя. Наиболее знаменитый физик XX века писал:

«Экономическая анархия капиталистического строя, по моему мнению, есть подлинный корень зла… Производство ведется не для блага людей, а для прибыли… Капитал концентрируется в немногих руках, и результатом являются капиталистические олигархии, чью гигантскую силу не в состоянии контролировать даже демократически-организованное государство… Я убежден, что есть только один путь борьбы с этим тяжким злом – введение социалистической экономики вместе с системой просвещения (выделение мое. – С.К.), направленной на благо общества…»