Берия. Лучший менеджер XX века

Так вот, выходит, охранники не дожидались в Заккрайкоме «шефа», а бестрепетно вернулись на квартиру? Не очень похоже на правду.

Далее… Хороши охранники: фиксирующие время «между 7 и 8 час. вечера» вместо «7 часов столько-то минут». Такие «профессионалы» могли вместо вызова «скорой» начать звонить в крайком. Да и вообще с временем обнаружения перепутать. Причем если усматривать некий злой умысел Берии в затяжке с вызовом «скорой», то уж приезд-то ее чуть ли не на час он затягивать не рискнул бы… Да и как бы он это сделал? Из крайкома позвонил бы: вы, мол, к Ханджяну не спешите?

Нет уж, Берия тут ни при чем! Настолько, значит, «оперативно» работали подчиненные наркома здравоохранения Грузии Мамаладзе. Ладно! Так или иначе – «пострадавший» в больнице. Что дальше?

«После консилиума врачей, – повествует далее Комаров, – Ханджян оперирован в 1 час 30 мин. утра 10 июля 1936 г. и затем он умер, о чем имеется запись в операционном журнале. В то же время в акте вскрытия трупа Ханджяна от 10 июля 1936 г. указано, что он умер 9 июля 1936 года. История болезни Ханджяна в больнице не обнаружена, хотя на всех больных того периода они имеются…»

Но что здесь странного? Зачем на человека, скончавшегося на операционном столе сразу после привоза его в больницу, заводить, кроме акта вскрытия, еще и историю болезни? По одной несуразной, неуклюже пытающейся «уличить» Берию части записки Комарова можно судить, какие неизобретательные тупицы заполняли аппарат ЦК КПСС и КПК к 1956 году. А ведь на основании этой никчемной «улики» они делают далеко идущий вывод:

«Указанные данные дают основание для предположения, что могла быть произведена фикция операции над трупом».

А вот это уже не шутки! Это же сколько людей надо вовлечь в такую «фикцию»?! И зачем? Ну, привезли тов. Ханджяна в больницу «Скорой помощи». Срочно известили руководство (в записке Комарова сообщается, что в больнице находились Берия, Агрба, наркомздрав Мамаладзе, прокурор Грузии Вардзиели и главный врач Киршенблат).

Привезли, говорю я, тов. Ханджяна, а он уже холодный… Ну, покачали головой, велели Киршенблату провести вскрытие, составить акт о смерти и, если оснований для открытия уголовного дела не обнаружится, готовить тело тов Ханджяна к отправке в Ереван.

Ханджян мертв, Берию не изобличит. Так зачем Берии устраивать опаснейшую фикцию операции над трупом? Чтобы его заподозрили? К тому же это ведь Берия – по Комарову – прямой убийца, а остальным зачем ему в организации этой фикции содействовать? Чтобы доложить в Москву – боролись-де за жизнь руководящего товарища до конца?

Глупо?

Пожалуй.

Но эта подлая глупость имела высший официальный уровень – уровень хрущевского ЦК! Причем записка Комарова напоминает, что «Агрба, Вардзиели и Мамаладзе в 1937–1938 гг. были осуждены и расстреляны, а Киршенблат, осужденный к 10 годам лишения свободы, был расстрелян в феврале 1938 г. в Полтавской тюрьме по постановлению «тройки» УНКВД…»

Комаров прозрачно намекает на якобы руку Берии, хотя за что судили Мамаладзе и Киршенблата, можно судить по качеству работы тбилисской «неотложки» в 1936 году. И как, не имея в феврале 1938 года к НКВД СССР никакого отношения, Берия мог влиять на «тройку» в Полтаве?

К тому же сам Комаров сообщает: «Охранники Саноян и Мкртчян арестовывались после смерти Ханджяна и освобождены через 1,5 месяца». Причем по крайней мере Саноян был жив и здоров и в 1956 году (как следует из записки Комарова). А уж охранников, если дело было нечисто, Берии надо было убирать в ходе репрессий в первую очередь. И сделать это было проще – люди маленькие…

Усматривает записка Комарова нечто подозрительное и в том, что «акт вскрытия трупа… был произведен не судебным экспертом-врачом, а патологоанатомом Джорбенадзе». Хотя чему удивляться? Ханджян оставил предсмертную записку, следов насильственной смерти нет, так зачем же нужен судебно-медицинский эксперт, если в больнице есть штатный патологоанатом? Причем Джорбенадзе никто впоследствии не репрессировал.

Но у зампреда КПК Комарова (заурядный, к тому времени – 58-летний, партаппаратчик высшего уровня, ушедший в 1959 году на пенсию и спокойно скончавшийся в 1983 году в возрасте 85 лет) имеются козыри вроде бы посильнее, а именно:

«Указанный акт в 1955 г. Главной военной прокуратурой был направлен судебно-медицинским экспертам. Главный судебно-медицинский эксперт Министерства обороны проф. Авдеев М.А. дал заключение, что обнаруженная, согласно записи в акте, у Ханджяна на голове огнестрельная рана не могла быть нанесена выстрелом из пистолета «Лигнозе» калибра 6,35 (который имелся у Ханджяна), а нанесена она пулей револьвера калибра не менее 7,5 мм. В извещении Заккрайкома В КП (б) было указано, что Ханджян застрелился из револьвера, а не пистолета…».