Берия. Лучший менеджер XX века

«С падением республики (Испанской. — С.К.) наша работа в Париже, естественно, прекратилась. В начале 1939 года мы с Галиной собрали свои чемоданы в дорогу. Петр Григоров (коллега Винарова по резидентуре. — С.К.) уехал с важными поручениями в США. Но в целом группа оставалась. Остались глубоко законспирированные наши сотрудники во Франции, Италии, Германии, Португалии, Испании. Войдя в новую оперативную организацию, в годы войны они самоотверженно сражались против „нового порядка“…»

Винаров, правда, был разведчиком Разведупра РККА. Но ведь и это была советская разведка! Сохранялись зарубежные кадры Разведупра, сохранялись, несмотря на ряд предательств, и кадры разведки НКВД. Не говоря уже о той Особой группе, которая была в ведении непосредственно наркома.

Виталий же Павлов сообщает, что много позднее смерти Сталина и «разоблачения» (н-да!), как он пишет, Берии ему в архивах попался отчет о работе внешней разведки за период с 1939 по апрель 1941 года, где он прочел следующее:

«…к началу 1939 года в результате разоблачения (вот тут это слово к месту. — С.К.) вражеского руководства в то время иностранного отдела почти все резиденты за кордоном были отозваны и отстранены от работы. Большинство их затем было арестовано, а остальная часть подлежала проверке».

Во-первых, на деле все было далеко не так безрадостно для разведывательной деятельности НКВД. А во-вторых, пардон, а как же иначе?

Это Виталий Павлов и его коллеги оказались настолько, если уж говорить прямо, непрофессиональными «лопухами», что позволили предателям и прийти к власти в Советском Союзе, и развалить его. Берия же его строил и укреплял.

Укрепил он и внешнюю разведку. Но перед этим он ее проверил. Увы, как саму историю процесса проверки, так и мотивы Берии (вначале как начальника ГУГБ, а затем уже и как полновластного наркома), обычно искажают в целях придания и этим действиям Берии негативный смысл. Хотя со стороны Берии здесь все было логичным.

Вспомним хотя бы разведчиков Александра Короткова, Павла Судоплатова… Последний, к слову, не был отозван для проверки и вернулся в Москву в плановом, так сказать, порядке. Однако проверяли и его.

Напомню, что в начале ноября 1938 года Судоплатов был назначен исполняющим обязанности начальника ИНО ГУГБ. Был он «и.о.» три недели, потом его сменил Деканозов, а того — 13 мая 1939 года Павел Фитин. Виталий Павлов, описывая совещание у Берии, когда состоялось назначение Фитина, все переврал, сообщив, что Фитин-де был назначен «вместо арестованного Пассова». Он, правда, оговаривается, что сам на совещании не был и ход его знает со слов своего товарища Рогатнева (впоследствии — талантливого чекиста). Но порядок-то смены собственных начальников Павлов должен знать? Однако так, как он все описал, имидж Берии выглядит вполне определенно: хам, унижающий недоверием заслуженных людей.

Не самым достойным образом описывает ситуацию и Судоплатов. Впрочем, возможно, он не все и понял — он был боевик, разведчик, однако контрразведчик из него вряд ли получился бы. Я это говорю ему не в осуждение, просто у боевиков-оперативников другая психология. Судоплатов пишет:

«Берия в беседе с каждым сотрудником… пытался выведать, не является ли он двойным агентом, и говорил, что под подозрением сейчас находятся все».

Так он ведь говорил это людям прямо! Он тактично — насколько это было возможно — давал понять разведчикам, что обижаться не надо, что подозревают не лично его, что это — временно. Если, конечно, разведчик чист.

В итоге при наркоме Берии несправедливо репрессированных разведчиков, считай, и не было! Говорю «считай», потому что разведка — дело, увы, тонкое.