Берлин — Париж: игра на вылет

Реформа армии, задуманная им, предусматривает ее сокращение на двести тысяч штыков. Вот о чем немцам должно бы знать. Так почему эти шелкоперы молчат об этом!? Мой венценосный брат всегда был и остается поборником мира и согласия между нашими народами. И мы уже договорились о возобновлении Перестраховочного договора. Причем не на два-три года, как это делалось при моем деде и отце, а сразу на пять лет! Надеюсь, все понимают, что это означает?

Надежды недругов окружить Рейх кольцом врагов засим счастливо издохли! Вот почему мне было и противно, и горько, читать неврастенические статейки наших господ-пангерманцев. Как и дремучие, ехидные глупости в «Цукюнфте» и «Симплисцимусе».

Однако, вернемся к делам сегодняшним. Спрашивается: что для нас самое главное на этом торжестве? Вы скажете: главное то, что стоящие перед нами четверо русских героев, удостоиных германским Императором высшей воинской награды Рейха, немцы по крови. И вы не ошибетесь. Но такой ответ не будет полным. Есть и еще кое-что…

Как-то раз, одна уже изрядно подвыжившая из ума, дряхлеющая английская матрона, позволила себе заявить во всеуслышание, что мы, немцы, — «не мореходная нация!» Тогда я готов был придушить старую мегеру собственными руками. Но, как страстно я жаждал сегодня утром, чтобы она все еще была жива. И чтобы ее увядающий разум был в силах осознать, КАК немцы умеют воевать на море!

Правда, сейчас, откровенно говоря, мне почему-то совершенно наплевать на полные яда мнения завистников. Вы видите сами, за кем остается правда. И я поистине счастлив, как и весь мой флот, принять сегодня в нашу крепкую морскую семью четверых героев, чьи подвиги навсегда останутся примером для русских и германских моряков.

«Виват!» в их честь!..

И, давайте, поспешим уже на воздух, господа. Чтобы не свариться от такой духоты в четырех стенах. К тому же, нас заждались дамы и бокалы…

* * *

«Итак, воздержаться от ненужных сенсаций Его германское величество не смогло. Информационная бомба рванула. Причем так смачно, что канцлер Бюлов едва не рухнул в обморок, а у некоторых обладателей генеральских эполет повывалились монокли из глаз и подпрыгнули пикельхельмы на шевелюрах. Кой черт, спрашивается, дернул Вильгельма вывалить на всеобщее обозрение подноготную об уже парафированном сторонами русско-германском Договоре перестраховки!? И именно сегодня, да еще перед обедом. У бедняги Шлиффена и доброй половины его нукеров из БГШ запросто может случиться несварение желудка. Или, упаси боже, заворот кишок во время предстоящей трапезы.

По-человечески им можно посочувствовать. Еще бы: в одночасье развалился, рухнул без малого полтора десятилетия пестовавшийся ими план будущей победоносной войны на два фронта! Осознание факта, что дипломатически, политически и экономически этот договор и порожденная им новая реальность — великое благо для Германии, для них вовсе не означает безусловного его приятия. Ведь страшно подумать, но теперь Миттель-Европу Берлин может сконструировать вообще без рева пушек и грохота походных барабанов.

Но оно им надо? Ведь именно из-за невозможности в рамках подобного соглашения с Санкт-Петербургом в 1890-х еще разок „штурмануть Париж“, их предшественники „по цеху“ уломали молодого кайзера Вильгельма порвать Перестраховочный договор, изгнав цеплявшегося за него буквально руками и ногами Бисмарка. И вот — опять двадцать пять, лыко да мочало, начинай сначала! Что сейчас генералы могут учинить, не поставленные перед свершившимся фактом, а имеющие месяц на контригру? Перспективка, однако…

Конечно, исход войны на востоке показал, что русская армия вовсе не „колосс на глиняных ногах“, как ранее представлялось кое-кому в БГШ. Но разве Гриппенберг и его предшественник за год с лишним хоть разок смогли решительно разгромить японскую армию, обученную и вооруженную по германскому образцу десятилетней давности? Нет. Ничего похожего на Седан царские стратеги не создали за всю войну. Так что пиетета у берлинских генштабистов по отношению к русской армии не шибко прибавилось. Их вера в гениальность Шлиффена и безупречность его плана не поколебалась ни на йоту: после анализа сухопутной кампании на Дальнем Востоке они не изменили в нем ни пункта…

Генератором неизбежного конфликта в здешней властной верхушке скорее станет вопрос не столько профессиональный, сколько мировоззренческий. Если для обычного человека дилемма „что лучше при прочих равных: мир или война?“ наверняка решится не в пользу стихии Марса, то для значительной части прусского генералитета и офицерства исчезновение „запаха будущих баталий из форточки“ легко может обернуться душевной драмой. И внешнеполитический триумф их императора будет восприниматься вопиющей несправедливостью. Причем, по отношению, как к ним, так и к армии вообще.