Бермудский Треугольник (СИ)

Вознёсшись к вершинам постижения разведывательной науки и смежных с ней дисциплин, Поскотин, словно нарушил балансировку «Бермудского треугольника», отчего его участники начали выпадать из учебного процесса. И, если Дятлов всё же умудрился зацепиться за борт опрокидывающейся конструкции, получив «удовлетворительно» по всем предметам, то Веничку смыло в «открытое море» первой же волной. Великолепно исполняя на публике роли магараджей, йогов и непризнанных индийских поэтов, Мочалин в первый же день экзаменационной сессии завалил хинди. Всему виною была «Камасутра», которую он получил в подарок от сослуживца, проходившего переподготовку в Москве. Переводная самиздатовская «Камасутра» представляла собой сброшюрованное неизвестным любителем ротапринтное издание машинописного текста с карандашными иллюстрациями. На примитивных рисунках был изображён носатый индус с лихо закрученными усами, исполняющий без штанов акробатические этюды с наивного вида подругой, похожей на Горьковскую Старуху Изергиль. Древнеиндийское пособие было изъято его бывшими сослуживцами в процессе обыска в секте «Детей Шамбалы», верховный учитель которой, слесарь-водопроводчик Тихон Чмырюк, специализировался в обольщении студенток и аспиранток провинциального Института культуры.

Веничка Мочалин, приняв подарок, в первый же выходной приступил к изучению наследия индийских мудрецов под восторженные стоны благодарной Надежды. Накануне сессии Великий Балимукха освоил на практике чуть ли не четверть описанных в книге упражнений и только одновременный вывих запястья и смещение ключицы воспрепятствовал его дальнейшему самосовершенствованию. Как в последствие оказалось, теоретические основы плотских утех не способствовали изучению языка просвещённых авторов «Камасутры».

Дядя Вадя

Вениамин завалил язык и ему была предложена переэкзаменовка, однако и вторая попытка осталась бесплодной. Расстроенного Веничку невозможно было утешить. Сама мысль возвращения к героическим будням провинциального управления вызывала в нём приступ стенокардии. Дятлов и Поскотин, как могли, поддерживали его, с ужасом представляя какой пресной станет их жизнь в отсутствие обаятельного, по уши погрязшего в пороках друга. Как известно, худшее имеет обыкновение сбываться. Старшего лейтенанта Мочалина представили к отчислению.

В субботу «Бермудский треугольник» перевозил его вещи из общежития в квартиру, снятую Поскотиным. Выйдя из служебного автобуса, немногочисленная скорбная процессия направилась к станции метро.

— Вот и всё! — грустно промолвил поникший Вениамин, перекладывая из рук в руки стянутый бечевой увесистый свёрток. — Даже жильё искать не пришлось. Как быстро проходит жизнь! — по-стариковски подытожил он.

Мочалин тяжело вздохнул, поставил у телефона-автомата поклажу и, вытащив из кармана сигареты, чиркнул спичкой.

— Не горюй! — попытался поддержать товарища Шурик Дятлов. — Вот скоро Герман станет генералом, вызовет тебя из Тмутаракани и мы снова будем вместе.

— Да-а-а, уж! — с горечью подхватил Венечка. — Может, Гера и станет генералом, да только сомневаюсь, что вспомнит он старого товарища.

— Вы что, в своём уме?! — взвился уязвлённый товарищ. — Мне бы до полковника дотянуть. Ни одного родственника не то что в генералах — среди военных нет! Виданное ли дело стать генералом без «лохматой руки».

Фраза «лохматая рука» вдруг словно обожгла Мочалина. «Как я мог забыть! — воскликнул он, гася сигарету, — Мне же Парамонычу позвонить надо! Только бы он спать не лёг… Две копейки есть?»

Взяв у Дятлова монету, Мочалин опустил её в щель телефона-автомата и, протерев трубку носовым платком, приложил к уху. Зажужжал диск номеронабирателя. «Только бы не спал, только бы не спал!» — повторял он, прислушиваясь к длинным гудкам.

— Да что ж твой Парамоныч, в ночную смену работает, что ли? — не выдержал Дятлов.

— Нет. У них сейчас одиннадцать ночи…

— У кого у них?

— У них, на Дальнем Востоке!

Дятлов и Поскотин недоумённо переглянулись.

— Как же ты в другой конец страны по городскому звонишь? — спросил Шурик.

— Спецномера. В каждом городе есть телефоны, на которые можно дозвониться, набирая московский номер.

Дальше Мочалин объяснять не стал. Две копейки провалились в утробу телефона-автомата, который внезапно заговорил густым басом, заставившим его друзей подтянуться и почтительно прислушаться к рвущемуся из трубки начальствующему рокоту.

— Да!.. Генерал Перфильев, слушаю…

— Вадим Парамонович, это я, ваш племянник Веник… Дядя Вадя, я возвращаюсь домой…

Друзья сиятельного племянника, сочтя бестактным вникать в суть разговоров двух родственников, вежливо отошли на расстояние, с которого был различим лишь голос их друга.

— …Дядя Вадя, решение окончательное… Готовится приказ к отчислению… Сделал всё, что мог… Согласен, — сопливая бестолочь!.. Я говорю, согласен, что я зелёный, ни на что не способный сопляк… Верно подметили: дерьмо и недоносок… В кого такой уродился? Наверное, в бабку, она… Хорошо, не буду молоть чепухи…