Бес

- Стригой, помоги... - тихо прошипел Петенька, сжимаясь за моей спиной в крошечный клубочек.

- Раньше надо было думать, - отрезала Антигона.

Пацан оскалился и зашипел. Упав на четвереньки, он напоминал зажатую в угол крысу, оскалившую мелкие, но острые зубы.

А ещё мне не давала покоя мысль, что зажатые в угол крысы могут быть очень опасными...

- Что за шум, а драки нету? - в кухню вошел Алекс.

Плохо. Я даже не услышал его шагов.

Петенька рванул к шефу с места, не вставая с четверенек, и спрятался уже за ним.

- Дяденька Голем! А они меня обижают...

Афина, Амальтея и Антигона тоже бросились к шефу, громко выражая свои претензии.

Алекс с минуту слушал общий гвалт, затем поднял и медленно опустил руки.

Установилась относительная тишина - не считая злобного сопения, задушенной ругани и тычков исподтишка.

- Девочки - на выход, - распорядился шеф. - Туристы сами себя не выгуляют, и деньги сами себя не заработают. Адьё!

Девчонки молча построились и вышли.

Вот что значит: авторитет... И как у него получается?

- Ты! - указующий перст упёрся в Петеньку. - Сидишь тихо и не отсвечиваешь. Иначе то, что пообещали мои девочки, покажется райским садом по сравнению с тем, что могу сделать я.

- Солдат ребёнка не обидит, - заискивающе прошепелявил Петенька.

- Обязательно проверю, когда увижу этого самого ребёнка, - шеф наклонился к стригою очень близко. - Тебя же я могу попросту запереть в несгораемый сейф. И забыть.

- Мастеру это не понравится, - заверещал ребёнок. Личико его побледнело, под бледной прозрачной кожей выступили синие вены. Клыки на фоне пухлых губок смотрелись особенно неприятно.

- Скоро у твоего мастера будет столько забот, что поверь: о тебе он и не вспомнит.

- Это угроза? - больше Петенька не походил на ребёнка. Он вообще не выглядел живым. Кожа обтянула маленький череп, волосы сделались как тонкие бесцветные нити. Ногти на руках удлинились и почернели.

Теперь Петенька напоминал гуля - обитателя кладбищ, пожирателя мертвечины. Или Голлума. На этой мысли я невольно улыбнулся: наверняка Мастер создавший образ мелкого пронырливого засранца, встречал таких, как Петенька.

- Это предупреждение, - заявил шеф. - Если хочешь, можешь передать его своему хозяину прямо сейчас.

Мелкий стригой оскалился и зашипел.

- У меня для вас тоже есть предупреждение, - сказал он с наглой улыбкой. - Если через пять дней вы не решите проблему с гильдиями, цирковых артистов ждёт смерть, - и он улыбнулся ещё шире. - Малышкой Зоей я займусь сам...

Алекс промолчал. На скулах его ходили желваки, кулаки сжались так, что побелели пальцы. Но шеф только задрал подбородок ещё выше и высокомерно посмотрел на стригоя.

- Если с головы Зои упадёт хоть один волос...

Петенька мерзко захихикал.

- Вот мы и нашли твою ахилессову пяту, господин дознаватель. Значит, я терпел унижения не зря. - Постепенно краски вернулись на его кожу. Щечки налились румянцем, волосы обрели объём и блеск. А руки вновь походили на пухлые и розовые конечности херувима. - Мастер всегда говорил: у каждого есть слабое место.

- Бывает и так, что слабость оборачивается силой, - Алекс тоже успокоился.

- Бывает, - легко согласился Петенька, и подпрыгнув, взобрался на барный стул. - Но настолько редко, что этой погрешностью можно пренебречь.

Последние пару секунд шеф сосредоточенно принюхивался. Наконец, посмотрев на меня, он спросил:

- Тебе не кажется, что у нас что-то горит?

Я с недоумением огляделся, а потом посмотрел на плиту. Вафли! Антигона начала печь для паршивца вафли, а когда мы принялись ссориться, все про них забыли. Теперь из вафельницы вырывалась тонкая струйка чёрного дыма, а пахло с каждой секундой всё хуже.

Перемахнув барную стойку, я выдернул шнур вафельницы из розетки и открыв окно, выбросил раскалённый агрегат на лужайку.

- Да ты что! - тут уже взвился Алекс. - Это же раритет советских времён! Таких уже не делают...

Петенька рассмеялся.

- Человека не изменить, - сказал он. - Даже на пороге смерти он беспокоится о суетном.

Философствующий ребёнок был так же неприятен, как и проявивший свою истинную не-мёртвую сущность стригой.

Я должен был сообщить шефу о послании Тараса. А ещё очень хотел узнать, зачем он ездил к Гиллелю. Но при Петеньке всё это было невозможно.

Позволив нам вернуться домой, Фёдор Михайлович оставил очень короткий поводок. По-сути, нормально поговорить нам удалось только на крышах, пока мы преследовали вендиго...

- А не пора ли нам провести экскурсию? - спросил я, глядя на Алекса.

У того поползли брови, но шеф всегда соображал быстро.

- Разумеется, - он повернулся к Петеньке. - А заодно заглянем в Гильдии. Надо же начинать выполнять поручение мастера.

- Я с вами, - пацан резво соскочил со стула и поправил матроску, лишь чуть-чуть испачканную вареньем.

А может, и не вареньем... - впрочем, я не стал приглядываться.

- Это исключено, - отрезал шеф, но потом взглянул примирительно и немного лукаво. - Впрочем, у меня для вас, милостивый государь, имеется довольно интересное предложение.

- Деньги ребёнку ни к чему, - пожал плечами стригой. - А сладкого я, как вы понимаете, не ем.