Бес в серебряной ловушке

Больше они не разговаривали. Пеппо бездумно отдался неожиданной заботе, не зная толком, о чем сейчас размышлять и тревожиться. Негромко шелестели юбки, он чувствовал внимательный взгляд Росанны, ощупывающий его лицо, но от этого взгляда не хотелось отмахнуться. А та, обычно словоохотливая, на сей раз молча закончила свои хлопоты, и Пеппо услышал, как она вытерла руки и оперлась локтями на крышку бочки где-то неподалеку от него. Пауза затягивалась, и тетивщик глубоко вздохнул, будто просыпаясь:

– Спасибо, Росанна!

– Пустое, – отозвалась девушка. И вдруг, помолчав, добавила: – Риччо… Как твое настоящее имя?

* * *

После этой простой фразы легкая тишина, стоявшая в кладовой, в одночасье обернулась густой горячей смолой. Пеппо медленно повернулся на голос девушки.

– Чем тебе не по душе «Фабрицио»? – спросил он ровно.

– Имя по душе, – мягко ответила Росанна, – только оно не твое. Я и прежде подмечала, что ты порой не сразу на него отзываешься, а сегодня и вовсе с третьего раза докричалась. И рассеянностью не отговаривайся, не в твоей она природе.

Пеппо молчал, покусывая губы и зная, что этим молчанием выдает себя с головой. Но чувствовал, что отговорки не к месту. Он снова где-то попал впросак, и это уже перестало его удивлять.

– Росанна, – промолвил он наконец, – я не стану ничего объяснять. Если я обижаю тебя этими словами, то мне очень жаль, правда. И я больше не буду появляться у вас, если ты не захочешь. Но только…

– Как тебя зовут? – перебила Росанна.

Тетивщик обессиленно покачал головой:

– Джузеппе.

– Ты в беде, – со спокойной уверенностью проговорила лавочница, – не топорщись, я ведь вижу. Ты живешь под чужим именем и перебиваешься случайными заработками, хотя уже давно мог найти хорошую работу и забыть о нужде. Скажи, чем я могу тебе помочь? Ведь чем-то наверняка могу.

Пеппо слегка нахмурился – этот прямой разговор был куда проще прежних уверток.

– Зачем ты предлагаешь мне помощь? – вкрадчиво спросил он. – Ты совсем не знаешь меня. Люди обычно вовсе не от наград прячутся под чужими именами.

Росанна сделала паузу и ответила все так же просто и спокойно:

– Ты прав. Только ты, Пеппо, людских гримас не видишь, а потому и сам лицом врать не умеешь. Я учености невеликой, но выросла в лавке, а здесь поневоле узнаешь людей. Каждый день новые лица, сплетни, болтовня – чужие жизни как на ладони. Я за версту чую, кому можно медяк до завтра простить, а к кому и спиной лучше не поворачиваться. Да и Алонсо за тебя в огонь и в воду готов. А детей, знаешь, обмануть непросто, зря их за дурачков держат.

Пеппо еще несколько секунд молчал, а потом ответил прямо и отрывисто:

– Что ж, давай начистоту. Моя семья чем-то насолила какому-то очень могущественному человеку. Я последний в своем роду. Поэтому расплачиваться по счетам назначили меня. И нечего впутывать других людей. Мне чистая совесть скоро может пригодиться.

Поднявшись, он направился к выходу.

– Пеппо, да погоди! – взволнованно окликнула лавочница, но в этот момент за дверью послышались тяжелые шаги и скрежетнула ручка, впуская уличный зной.

– Вот ты где! – укоризненно пробасил Барбьери, входя. – Отец там зашивается, а она беседы с кавалерами беседует, да еще с глазу на глаз.

– Это моя вина, мессер, – торопливо ответил Пеппо. – Я, олух, утром щеку располосовал, так Росанна по доброте душевной взялась меня подлатать.

По лицу скользнул пристальный взгляд.

– Эге… – протянул лавочник. – Хорош… Ну, то другое дело. Только смотри мне, парень: Росанна честная девушка, ей соседские сплетни ни к чему. Так что без фортелей мне.

Еще дослушивая отповедь лавочника, Пеппо почувствовал, как от абсурда этой сцены внутри вскипает бестолковое веселье: вот и снова в нем подозревают соблазнителя… Лотте бы рассказать – он со смеху помрет. Не сдержавшись, он улыбнулся:

– Господь с вами, мессер Барбьери.

Однако лавочник подошел ближе и пригляделся к рассеченной щеке:

– Слышь, малец, что-то непохоже, чтоб ты сам приложился. Случилось чего, что ли?

Пеппо подавил машинальную тягу коснуться лица.

– Благодарю, мессер, все ладно.

Барбьери хмуро покачал головой:

– А вот не надо краснеть. Упавши, подмоги попросить никогда не стыдно. Стыдно в грязи валяться и слезы лить.

Окончательно смешавшись, Пеппо сделал еще шаг к двери.

– Ваша правда, мессер, – скомканно отозвался он, – мне пора. Скоро полдень, а я еще и работать не начинал. Спасибо, Росанна.

– Береги себя, – отозвалась девушка с едва слышным оттенком разочарования.