Бесчувственные. Игры разума (СИ)

– А ты адрес взять не хочешь? – с некой подозрительностью повышенным голосом спросил Рид. Ему и не стоило повышать тон, ведь в участке было так тихо, что можно было услышать пошмыгивание простуженного носа одного из мужчин в кабинете чернокожего офицера. Я же, щурясь от осознания странной детали, беззвучно открыла рот.

Нет, я не хочу брать его адрес. Я знаю путь в дом лейтенанта так ясно, как будто бы проделываю его каждый день на протяжении многих лет. Я не знаю улицы, не знаю номера коттеджа, но более чем уверена, что руки сами будут поворачивать руль в нужном направлении. Может, мы были и не такими плохими напарниками, лейтенант?

– Да, – неуверенно протянула я, не желая вызывать у Гэвина подозрений. Мужчина, не спуская с меня взора, взял уложенный на стол телефон в руку. – Да, пожалуй… что-то я совсем об этом не подумала.

– Ага, – без веры отозвался Рид, и у него были причины мне не верить. Одни только нахмуренные женские брови говорили сами за себя.

Сообщение с адресом пришло на телефон, но я даже не стала смотреть в экран. Лишь отбросила от себя связное устройство, наверняка подозревая, какую именно улицу встречу на темных строчках. Успокоившийся дождь перестал поливать улицы, позволяя машинам не намного увеличить скорость. Я нажимала на педаль, пыталась построить в голове более или менее адекватный диалог с прыскающим ядом Андерсоном, но даже в моей голове воображаемый седой офицер, горда подняв подбородок и сложив руки на груди, яростно отбивался от всех попыток завести разговор.

«Надо же… подружка Рида приперлась. Обслуживаешь своего нового хахаля?» пронеслось в голове хриплым басовитым голосом. Я вновь попыталась подойти с другой стороны, сердито поджав губы.

«Не утруждайся. Не интересны мне душевные излияния сраных дезертиров», Андерсон в голове скривил лицо, выплевывая слова с отвращением. Я же начинала терять терпение, судорожно сжимая руль и злобно посматривая на горящий красным светофор.

«Подлизывать будешь своему любимому боссу, а от меня держишь подальше, терминатор!»

– Проклятье! – шикнула я в ответ на гул двигателя под капотом. Даже воображаемый лейтенант не переставал пестрить оскорблениями и кислотой! Это же как хорошо я его знала, что наверняка могла спрогнозировать любой его ответ в духе «Пошла вон, собака сутулая»? Все мимолетные встречи до этого намекали на то, что это общение будет именно таким: язвительным, раздраженным, полным обоюдной ненависти. – Ну, уж нет, мужик. Я из тебя всю душу вытрясу.

Поездка заняла не меньше тридцати минут, и вечер начинал окрашивать рассеивающиеся тучи в яркие розовые оттенки. Дождь покрапывал местами в разных районах, улицы наполнялись снующими туда-сюда людьми. Каждый из них либо торопился домой, либо просто прогуливался по городу, уткнувшись в телефон. Гораздо тяжелая обстановка творилась у мэрии города. На секунду другую забыв о пункте назначения, я притормозила у величественного здания красного цвета.

Иначе быть и не могло…

Андроиды заполонили едва ли не всю территорию администрации. Многие группы стояли так плотно, как будто намеревались отбиваться от разъяренных местных силовых структур, хоть на горизонте не наблюдалось ни одного вооруженного силовика. Кто-то из девиантов держал элетронные плакаты, один вещал в громкоговоритель. Я не вслушивалась в его голос, наверняка знала причину скоплений рассерженных андроидов, что требуют теперь окончательно решить проблему беснующихся «защитников человеческой уникальности». В лицах каждого проявлялась уверенность и стойкость. Даже боюсь представить, как бы я повела себя, узнав, что кто-то попытался убить моего лидера. Впрочем, представлять и не приходилось. Любой покушающийся на жизнь Камски подписывал себе едва ли не смертный приговор в моих глазах.

Оставив митингующих без внимания, я заставила чертыхающийся кадиллак двинуться дальше по улице. Автомобили время от времени останавливались в моей манере, некоторые водители даже выходили наружу в желании поддержать девиантов. Удивительно, как много людей теперь принимают машины, как равных. Может, человечество не такой уж и отстой.

Мысли о Маркусе, Камски и девиантах у здания мэрии сопровождали меня всю дорогу. Я старательно пыталась их откинуть, отдавая предпочтение прогнозированию диалога со старым хрычом, но те не желали покидать ни меня, ни машину. Так и ехала я, настойчиво ощупывая сознанием этот странный ворох из сложившейся ситуации.

Камски, Маркус. Маркус, Камски. Встреча лидера девиантов и создателя андроидов, взрыв. Взбешенные толпы машин, террористические группировки. Человек, что не желал встревать в войну между двумя мирами, теперь соглашается на беседу. Уж не стал ли Камски зачинщиком теракта в желании уничтожить того, кто уничтожил его? Разрушенное предприятие будет еще долго отзываться в напряженных струнах мужского «эго», уж я-то Камски знаю: он не показывает вида, и все же буквально кипит в скорби по утерянному детищу. Не говоря уже о его вчерашней утренней речи на тему «человеку свойственно уничтожать то, что принесло горький опыт».