Бесчувственные. Игры разума (СИ)

– Ну, думаю, что собирались вы впопыхах, раз забыли свои вещи, – хозяин дома сложил руки на груди и снова кивнул головой в знак понимания. – Я-то сам по себе очень рассеянный. Помню, однажды…

Опять словесный поток ненужной информации. Учтиво кивая головой, я попыталась всеми силами сосредоточиться на окружающей обстановке. Все бы ничего: каждая деталь была мной изучена уже в прошедшие десять минут, однако одна вещь вдруг зацепилась в моем сознании и теперь просится быть изученной поближе. Красные и синие уже въевшиеся пятна, выглядывающие на краю передней стороны спинки кресла.

Какие красивые цвета. Какие опасные цвета. Пропуская весь поток информации незнакомца через себя, я взволнованно подошла к мебели и осмотрела ее с передней стороны. Пятна были блеклыми, словно кто-то старательно пытался стереть их чистящим средством с белой обивки. Но они все еще были четкими, переплетались между собой и оставляли новые оттенки. Женская рука нежно сжала приятный материал, накрывая ладонью сразу два цвета. Сквозь пелену нахлынувших воспоминаний пробивался блеск металла, хриплый недовольный голос Андерсона и боль в правом плечевом суставе.

Девиант однажды собирал плечо своего напарника по кусочкам, и то было правое плечо. Я помню эти слова, как будто бы они были произнесены прямо сейчас, над ухом. Голос детектива ввергнул меня в рефлексивный испуг, и ладонь быстро оставила обивку в покое. Больше мне касаться ее не хотелось.

– Что здесь произошло?

Грубо прерванный парень нахмурился и недоуменно посмотрел на кресло. Я ожидала, что тот сейчас скажет нечто вроде «да я тут малюю иногда картины, вот и испачкался», однако парень не спешил стирать задумчивости со своего лица. Губы скривились в манере «да черт его знает», после чего мужские руки были уложены на талию.

– Если честно, то я думал, что это осталось после вас. Хозяин дома живет в другом городе, так что он не особо заморачивался относительно состояния дома. А вы были последним съемщиком, – некоторое время я ощущала на себе встревоженный взор парня, при этом сама продолжая взволновано смотреть на запятнанную обивку кресла. – Но, судя по вашему лицу, вы тоже не особо понимаете, откуда взялись эти пятна крови.

Так это кровь. И почему я не удивлена. Даже напротив: чувствую фантомную боль в плече, пытаясь развеять его ощупыванием пальцами левой руки.

– У вас все в порядке? – уже не так дружелюбно, но с тревогой попытался осведомиться хозяин дома.

– Не знаю, – я выдавала информацию легко, полностью погруженная в мысли. Пробивающиеся воспоминания должны были мной ловиться, точно мухи в паутину, однако сейчас они были такими прерывистыми и блеклыми, точно окончательно уставший мозг не желал сотрудничать. Оставалось только хмуриться и кусать губы. – У меня некоторые проблемы с памятью. Извините, надо было раньше предупредить.

Я ожидала непонимающих и неловких взглядов, даже вопросов относительно подробностей моего состояния, однако ничего из этого не последовало. Движение головы паренька выдернуло меня из раздумий, и я рефлекторно среагировала на действия хозяина дома.

Он смотрел себе под ноги с неким пониманием ситуации. Руки теперь были скрещены на груди, намекая на зажатость и волну неприятных воспоминаний в голове человека. Улыбка все еще не сходила с его губ, однако на этот раз она была обреченная. Нарушить тишину мне не улыбалось, а вот ему – знатному болтуну – очень даже хотелось.

– Амнезия, да? – глядя себе под ноги, почти прошептал светловолосый парень. – Знакомое дело.

Вопросов от меня он не дождется в силу того, что все вопросы успешно задавались одним лишь только взглядом зеленых глаз. Мои брови нахмурились, левая рука перестала мять нывшее плечо. Гостиная вдруг стала не такой уж и теплой. Как будто бы кто-то нарочно открыл окна в разных комнатах, пустив между нами сквозняк. Не так должны себя чувствовать незнакомцы, ох не так.

– Два года назад, – парень поднял на меня взгляд словно бы улыбающихся глаз, и я в который раз удивилась, как неестественно добро смотрятся черные, сливающиеся со зрачками радужки. – Авиакатастрофа. Не знаю, что делал бы, если бы не родные и друзья.

Отвернувшись от человека, что стал иначе восприниматься из-за пережитой подобной проблемы, я попыталась сосредоточиться на кресле. С одной стороны парень вызывал некое уважение и чувство совместно пережитого ужаса, с другой – желание вырваться из дома как можно скорее. Ощущать на себе жалостливые взоры не переживших подобное людей было неприятно, а уж понимающие взгляды того, кто прошел через тот же кошмар – еще хуже.

Парень между тем не собирался останавливаться, украдкой с тревогой поинтересовавшись:

– У вас ведь… есть родные и друзья?

– Раньше казалось, что есть, – протянула я, снова вознамериваясь опустить руку на кресло. Увы, сделать мне это не позволил защитный рефлекс в виде страха на упоминание андроида-детектива с его рассказом о поврежденном плече напарника.

– Вам это о чем-либо напоминает? – с намеком на кресло спросил парень.