Бесчувственные. Игры разума (СИ)

– И что же? – ощутив новую волну злости, я язвительно выплюнула следующие слова в лицо мужчине. Ветер подхватил мой усиленный тон и унес далеко за пределы резиденции. – Подразделение послало учителя убить своего ученика?

– Не обольщайся. Твой босс – рыба куда пожирнее.

– Ну прости, что я помешала выполнить тебе твою задачу!

Пока я извергала из себя злость, Трент непоколебимо стоял почти у кромки взволнованной воды и смотрел спокойным безэмоциональным взором. Меня бесило в нем все, и в то же время я не могла на него злиться. Мы и вправду были равны между собой: те, кого воспитали, как убийц. Разве что я предпочла по каким-то причинам остаться в чувственном потоке жизни, а Трент вернулся на холодный стол.

– Мы ведь не такие жестокие, как кажется, – не знаю, зачем Трент продолжал говорить со мной. Ему ничего не стоит вытащить из кобуры оружие или на худой конец блеснуть лезвием «Дори», окрасив ее в красный цвет. Но Трент даже будучи холодным и без эмоций всегда был мудр, справедлив. Наверное, это одна из причин, почему между нами еще не завязалась драка, несмотря на мой нацеленный в его лоб пистолет. – И ты же знаешь это! Ты была воспитана вместе с нами! Так почему же сопротивляешься своему прошлому?

– Верно! И мне предостаточно того, что я знаю, на что вы способны! Может, нас и обучали с одной целью, но я не убийца!

– И поэтому ты в меня выстрелила?

Ох уж этот вкрадчивый с нотками иронией голос. Саркастично улыбнувшись, я облизнула пересохшие губы. Да, я выстрелила, потому что выбора не было. А сейчас есть: выстрелить снова прямо в голову или отпустить? Почему же я медлю?

– Однажды ты уже сделала правильный выбор, – между тем, Трент говорил спокойно, сжимая плечо рукой. Крови больше не было, но скорее он это делал в желании показать свою беззащитность передо мной. Лжец. Кто и беззащитен здесь, так это я, даже держа пистолет в руке. – Было бы неплохо, если бы ты снова его сделала и вернулась к своему детективу.

Его голос был тихим, и, несмотря на басовитость, как всегда спокойным. Рука, нацелившая пистолет, дрожала от порывов ветра и сбивчивого сердечного цикла. Дождя больше не было, как и не было тяжелых туч. Звезды пробивались через темную пелену, освещая путь городской реке. Я же, смотря в синие глубокие глаза некогда своего учителя, старалась проанализировать его слова.

Вернуться?.. вернуться куда? Андроид Анны мертв. Его уничтожил свет мчавшейся машины. Убил, разорвал на части, отобрал у меня и Анны, и у этого треклятого мира! Так к кому же мне возвращаться?

Трент сделал еще один шаг назад, касаясь протектором черного ботинка волн. Его движение вызвало незамедлительную реакцию, и рука вновь демонстративно вздернула пистолет чуть выше, прямо в лоб.

– Не двигайся, – злобно прошипела я, стараясь насытиться речным воздухом. – Я выстрелю тебе прямо в голову и ты никогда не встанешь.

Мужчина замер, не сводя с меня взора. Он нарочито сильно сгорбил плечи, пытался вызвать у меня не жалость, нет, но чувство превосходства. Я знаю его: этому парню ничего не стоит убить и меня, и Камски, и Ричарда, и вообще любой хорошо вооруженный спецназ. Но сейчас этот человек не желает брать все в свои руки. Он словно… медлит.

– Я все еще продолжаю думать о прошлом, – холодный тембр тонул в звуке реки и ветра, однако я слышала его отчетливо, как будто бы он говорил меньше, чем в одном метре от меня. Пистолет продолжал целиться промеж синих глаз. – Постоянно. Но каким бы оно ни было ужасным, это часть меня. Оно делает меня тем, кто я есть! А ты так просто взяла и отказалась от свой истины!

Слова отзывались во мне бурей воспоминаний, знаменующихся не самым приятным днем. Темная комната отеля с одной лампой и сидящей напротив Рейн. В ее руках планшет. Экран показывает видео, на котором двое сидят в дальнем углу темного подвала, что освещался только светодиодами андроида-детектива и мерцающими мониторами. Шорох бумаг, по которым бежала шариковая ручка, ставя синие подписи о соглашении неразглашения государственных тайн. Слезы и страх перед старым, но таким новым миром чувств и эмоций. Помню, как Анна сидела посреди номера и упивалась слезами из-за осознания отобранной возможности кануть в небытие на столе хирурга. Возвращение в дом… тот самый дом, где сейчас живет парень из Буффало, такой оптимистичный болтун. И слова Трента, решившего подвести своего ученика к порогу новой жизни. Он думал о прошлом, всегда думал, даже после вторичной операции продолжал размышлять о былом.

Вселенная вторила его голосом, и я соглашалась с ней. Я отказалась от себя, и за это теперь несу наказание.

– Значит, у меня были на то причины, ясно?! – прочувствовав на вкус истину, я поняла, какая же она мерзкая. Нет, не истина. Я и Анна, что решили уйти в закат, не справляясь, а спрятавшись от проблем.

– Да, я наслышан, – учтиво ответил Трент, вновь сделав один шаг к воде. Теперь его ботинки полностью погрузились в белые гребни мелких волн. – И потому удивлен, что у твоего механического друга еще не опустились руки.