Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Кое-как оторвавшись от стола, я с опаской подошла к андроиду на расстояние чуть ближе метра. Темные глаза не сводили с меня наблюдательного взора, но он не был тревожным или нахмуренным. Он был трепетным, слегка затуманенным, как будто за всем этим обязательно последует нечто прекрасное. Возможно, так оно и было. Сейчас уже сложно судить о спектре вдруг вспыхнувших чувств, перебивших любые пульсации в голове. Задыхаясь от нарастающего волнения как рядом с постелью в отеле, я аккуратно приложила собственную ладонь к белому пластику. Сотни мурашек тут же пронзили тело от ощущения холода и сжимающегося сердца в грудной клетке.

– Что ты чувствуешь? – вкрадчиво спросил детектив, не сводя с меня взволнованных глаз.

– Тебя, – почти шепотом ответила я, ощущая в этом ответе нечто родное и сжимая руку все сильнее.

Такая холодная и такая сильная. Белый материал на вид кажется хрупким, но это было далеко не так. Мои собственные пальцы дрожали от напряжения, я же все сильнее впивалась взором в черные радужки, за которыми скрывается оптика. Все его черты лица прекрасны: мелкие поры на искусственной коже, слегка приоткрытые в ожидании губы, очерченные скулы с темными родинками. Прядь волос продолжает свисать вниз, а ведь детектив порой убирал ее обратно в прическу, лишь изредка меняя в себе мелкую деталь. Он возвышается надо мной, но я не чувствую себя маленькой. Наоборот: рядом с ним я чувствую себя большим, способным на великие свершения ради этого существа человеком. И я была таким.

Я свершала поистине странные безумства. Воспринимала его как наставника, в то время как наставником был только лейтенант Андерсон. Разламывала свой мир на части, затаптывала солдата внутри при попытке исполнить приказ лейтенанта о выстреле в голову андроиду. Лейтенант лишь позже наедине признался, что знал: я не выстрелю – и на мой удивленный взор лишь саркастично отметил отсутствие у себя кретинизма, чтобы не заметить очевидных вещей, вроде человеческой и механической девиации между двумя существами совершенно разного вида. Но то, что свершалось мной далее было куда менее невинным, чем опущенный пистолет и свержение приказов наставника до уровня плинтуса.

Я сбегала ради него из-под носа собственных коллег, и сам детектив мне помог! Я шла за ним до «Иерихона», едва не убила своего собрата по оружию, распрощалась с катаной и позволила увести меня подальше от корабля в очередное прибежище девиантов в виде старой церкви. Я помню, как бежала сквозь снег и ветер к утилизирующему центру номер пять в желании увидеть его триумф, и когда кровь выходила из легких, а ноги перестали слушаться, я все же добралась до места назначения. Позже упивалась его победой, как будто бы она была не его, а моей.

Я осталась здесь, в Детройте, а ведь могла вернуться в Рокфорд в родительский дом навсегда, что привело бы рано или поздно к пуле в висок. Но он просил остаться, и я послушалась. Соглашалась на сделку с Эмильдой Рейн ради сохранения свободы новоиспеченного хакера, проработала на службе у Камски всего одни сутки, и все ради того, чтобы огородить детектива от проблем! В баре Джимми я мечтала, что когда-нибудь откроется дверь, прозвенит колокольчик, и в помещение войдет тот, ради которого я буду готова на любые безумные поступки, лишь бы побыть немного ближе. А он между тем все время был рядом. И я снова совершаю безумный поступок, бросая босса на произвол судьбы ради одного взгляда карих глаз.

Красная стена рушится окончательно, осыпаясь осколками на черный пол. Тьма поглощает уже переставшие мерцать блоки, языки черноты пытаются окутать и меня, и стоящего напротив андроида в испачканной белой рубашке. Я вижу твое лицо. Это ты, Коннор. Все это время этим андроидом был ты.

Вырвав руку из пальцев Коннора, я сделала всего один шаг назад, пытаясь усмирить взбешенное дыхание. Андроид явно не ожидал такой реакции, так как тут же нахмурился, обеспокоено бегая взором по моим глазам. И я отвечала ему тем же взором, разве что в моем взгляде было куда больше трепета и волнения, наравне с испугом.

Я помню стук капель дождя по крыше серого Reno. В машине с Ридом этот звук пробивался издалека, но тогда он был спешно задвинут назад в желании выслушать мужчину и его тяжелую историю жизни. Но вот, я стою напротив самого удивительного создания в мире, вспоминаю запах дождевой сырости и жар внутри женского тела. Мне было так хорошо, так прекрасно, словно сотни колокольчиков бьются друг об друга, разнося дивный звон по сосудам вместе с кровью. Теплая бионическая кожа и проступающий сквозь нее холод пластика заставлял меня выгибаться, судорожно глотать воздух и порывисто, неразборчиво говорить о любви.