Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Стерев проступившие слезы с глаз, я облизнула пересохшие губы и, хмурясь в попытке держать себя в руках, посмотрела на фото в белой рамке. Рука рефлекторно коснулась кончиками пальцев короткого, но глубокого шрама чуть ниже правого уха, что якобы был получен во время учебы в полицейской академии. Веселый мальчишка с искрящимися глазами, что тянет руки к своей сестре. Он любил кидаться игрушками в случае, если его что-то не устраивает, но каждый раз попав точно в цель всегда извинялся за принесенную боль. Я рассказывала ему о своей любимой музыке, иногда, когда бабуля сильно уставала, укладывала его спать и всякий раз слышала вопрос совсем еще детского голоса: «как прошел твой день». Дак слушал истории из жизни студента, порой рассказы переходили все границы, и я показывала маленькому брату свои синяки и ссадины, полученные в ходе тренировок. Мальчишка не пугался, напротив: он восторженно хлопал в ладоши и вторил, что тоже будет такой сильный, как его сестра. Я же смеялась, в душе надеясь на гуманитарный или технический склад ума подрастающего братца, которому хватит мозгов не пойти по стопам своей родственницы.

Последние воспоминания пробивались так горестно, что я, сжав глаза и прикусив губы, отвернулась. Всхлипы смешивались с треском имитированных поленьев, но мне нужно было выплакаться. Хотя бы ввергнуться в скорбные воспоминания о тех, с кем я не успевала толком попрощаться. Отец и мать перед смертью слышали только дочернее «Увидимся, когда приедешь!». И только маленький Дак, поливая сестринские колени и руки кровью, слышал хриплое «Прости, Дак, прости»…

Я сделала глубокий вздох ртом и встряхнула головой. Не время упиваться скорбью по близким. Здесь я не для того, чтобы реветь. Белая рамка была оставлена в покое. Следующее фото было точно таким же счастливым, но до странности нелепым. Разложившийся на полу андроид-детектив, на грудной клетке которого довольно лежал огромный сербернар по кличке «Сумо». Пес нагло смотрит в камеру, высунув свой язык. Сам же детектив всем своим лицом выражал всего одно слово: «Помогите».

Сквозь слезы и чувства утраты, я смогла-таки улыбнуться столь милой картине. Но следующее фото осадило мою улыбку, заставляя уголки губ медленно опускаться. Ничего не понимая и от того хмурясь, я схватила снимок с полки и отошла к стене.

Все тот же андроид-детектив, все тот же пол, но теперь в его глазах не было призыва о помощи. Его глаза смотрели укоризненно, и все же по-своему счастливо. Я сидела верхом на машине, весело смотря в камеру. Наши лица застыли на фото, однако я слышу заливистый собственный смех и ехидные усмешки лейтенанта, щелкающего камерой телефона. Он был счастлив видеть нас такими. Детектив был счастлив видеть нас такими. Я была счастлива. Мы все были счастливы. По-своему.

– У тебя красивая улыбка.

Мужской голос с другой стороны камина прозвучал так тихо, но неожиданно, что я от испуга подпрыгнула и выронила снимок из рук. Фотография со звонким звуком упала на пол, осыпав осколками стекла участок рядом с плинтусом.

Андроид в синем костюме стоял в нескольких метрах. Его ставшие черными из-за недостатка света глаза с тоской, но едва уловимым трепетом смотрели на снимок, уголка которого касался мой ботинок. Я не могла пошевелиться. Пыталась сделать хоть один шаг навстречу, но увиденное выбило из меня абсолютно всю уверенность. Андроид Анны был мертв. Я не видела его лица ни за красной стеной, ни в воспоминаниях. Зато вижу его лицо на фотографии. И это невозможно!

– Ты говорила, что не хочешь смотреть на лица утраченных близких, – продолжал говорить детектив, слегка качнув головой. Темная прядь волос блестела в свете камина совсем как в номере отеля, но теперь его туманный взгляд пронзал не меня. Он все так же продолжал изучать снимок на полу, который наверняка часто брался в его тепло-холодные руки. – Но я не смог убрать фотографии. Это была единственная возможность видеть, как ты улыбаешься.

– Кем мы приходились друг другу? – я говорила тихо, но настойчиво. Детектив от такой странной смеси тревоги и непонимания нахмурено посмотрел мне в глаза. Я же продолжала повторять свой вопрос, теряя терпение. – Кем мы приходились друг другу?!

Он продолжал блестеть темными зрачками, за которыми, почти как у кошки, слегка бликуют оптические линзы. На нем не было диода, но его уверенная осанка, непоколебимый вид, блик линз выдавал в нем идеальную машину. Треск каминного пламени был единственным шумом в гостиной, разве что если не считать участившегося сердечного цикла, нарастающего с каждой секундой осознания причин молчания детектива. Он смотрел на меня так, точно я знала ответ. Но он был прав. Я знала, пусть и не могла полностью понять.

– Ты шутишь, – я начала было с саркастичного шепота, однако в следующую секунду он практически перешел на крик, – ты же андроид! У тебя ведь даже гендера нет!..

– Раньше тебя все устраивало, – с неуловимой укоризной сурово произнес детектив.