Бесчувственные. Игры разума (СИ)

– Думаю, что Наполеон Бонапарт и Адольф Гитлер с удовольствием бы послушали планы по захвату Российской Федерации за сорок два дня, – пробубнил Коннор, продолжая блуждать по сети через компьютер. Делал он это в основном из желания не встречаться взглядом с серыми глазами напарника, на чью поддержку рассчитывал. Получил же ровно наоборот. О чем он вообще думал, говоря Хэнку подобное? Иной реакции от него не могло последовать. – Я не мог оставить кольцо в доме. Анна обязательно бы его нашла, и мне пришлось бы объяснить ситуацию.

Со стороны мужчины больше не было колкостей или удивления. Лейтенант пожал плечами и развернулся на стуле к пустому залу. Фаулер сидел за столом в своем стеклянном кабинете, в руках его был планшет. Капитану и так неплохо досталось, учитывая, как часто теперь полицейские участки подвергались нападкам инспекторов. Силовая структура государства с две тысячи тридцать восьмого года существенно возросла в своей активности, теперь внутренняя защита для страны стала такой же важной, как и конфликты с Китаем и Россией.

Увы, доставалось не только капитану. Проверкам подвергались все. Посещающие участки время от времени инспектора изучали личные дела, индивидуальные статистики, архивы. До увольнения дело не доходило, однако не редко кого-то отправляли на переобучение или лишали премии. Отдел по девиантам это пока еще обходило стороной, что было странным явлением, учитывая их неординарный состав из двух помешанных на работе андроидов и двух вечно недовольных мужчин.

– Как это делают люди?

Хэнк устало повернулся к машине, что теперь на него смотрела слегка встревоженными глазами. Точно ответ на этот вопрос неминуемо бы привел к разрешению всех важных проблем современности. В общем-то, в его понимании так оно и было. Для Коннора на данный момент сложней проблемы не было. Хэнк уверен, что сейчас машина скорее бы сто раз согласилась поступиться регламентом и освободить преступника, чем сделать то, ради чего было приобретено кольцо.

– Обычно это цветы да конфеты, и кольцо в бокале с шампанским, – без интереса пожал плечами Хэнк.

– Не думаю, что это в стиле Анны.

Андерсон нахмурился, поджав губы. Его взгляд рефлекторно зацепился на темном диване в коридоре холла, где два года назад солдат в черной экипировке маньячно натирал лезвие катаны спиртовой салфеткой.

– Это уж точно, – Хэнка пробрала дрожь от воспоминаний, и потому мужчина повернулся к столу, уложив на него сцепленные в пальцах руки. – Если только бокал не будет наполнен кровью. Желательно кровью Рида.

Шутка не зашла. Как бы Хэнк теперь не старался говорить спокойно и тактично, андроид лишь сильнее замыкался в себе, точно маленький потерявшийся щенок среди пустых, дождливых улиц. Настолько глубоко девиант ушел в себя, что, кажется, даже принял неестественную для него позу. Брови сильно сдвинулись, плечи осунулись. От всегда свежего идеального вида практически ничего не осталось, если не брать в учет опрятность.

Состояние напарника начинало тревожить Андерсона. Лейтенант старался делать вид, что предыдущих пяти минут не было, пытался сменить ход мыслей, постукивая по столу, брался за документы и компьютер. Все без толку. Легче не становилось ни ему, ни машине. И что самое худшее – лейтенант был вынужден испытывать чувство неловкости и стыда за недавние стебы в сторону Коннора. С этим нужно было что-то сделать.

– Скажу тебе так, – Хэнк с раздражением погрузил терминал в сон, проклиная его за бесполезность в борьбе с неловкостью. Андроид, хоть и не выказывал больше доверия к словам лейтенанта, все же искоса на него глянул. – Все эти цветы, шампанское – все это чушь. Главное – выждать наиболее подходящий момент. А уж он сам сделает все дело.

– Насколько я знаю, ты был женат, – тактично спросил Коннор, понимая, по какому тонкому льду ступает.

– Да… было дело, – мечтательно протянул мужчина, откинувшись на скрипнувшую спинку. Обычно Хэнк никогда не разговаривал с кем-то о своей бывшей супруге, и уж тем более не собирался рассказывать о каких-то моментах семейной жизни. Ведь это слишком личное, верно? Сейчас, однако, Андерсон вспоминал с легкостью, с приятной тоской. – Я предлагал ей замуж раз пять. На шестой меня ее отказы уже так достали, что я усадил ее в кабинку колеса обозрения и заплатил контролеру, чтобы он остановил машину, когда Маргарет окажется на самом верху. Слышал бы ты, как она орала, когда я ей крикнул, что не отпущу, пока она не согласится.

Слова Хэнка по мнению Коннора были ужасными. Он щурился, кривил губы, стараясь понять, почему на лице напарника играет благоговейная улыбка, однако ответа не находил ни в цикличном анализе услышанного, ни в серых глазах мужчины. И пока Андерсон мечтательно смотрел в потолок, сложив руки на груди, андроид аккуратно заметил:

– Не слишком честная сделка, не находишь?

– То, что я офицер, не значит, что в глубине души я честный, – не стирая улыбки, отозвался Андерсон.

– Она согласилась?