Бесчувственные. Игры разума (СИ)

Как же он двигался… даже спустя полтора года не могу насладиться его прикосновениями! Не могу полностью насытиться его движениями внутри, не могу перестать разрывать искусственную кожу в неосознанной попытке ощутить холодный пластик подушечками пальцев! Я все сильнее выгибалась, двигалась навстречу, запрокинув ноги ему на бедра. Уже изрядно взъерошенный Коннор в белой помятой футболке старался заглушить мои стоны поцелуями, но как же это было сложно сделать, учитывая, что ему безумно хотелось целовать кожу, ощущать ее запах, наслаждаться смесью гормонов. Мир вокруг меня плыл, казалось, что вместо крови в жилах течет сладкая газировка, сводящая с ума все органы разом. Только и могла, что требовательно двигаться в такт нарастающим толчкам, что с каждым разом растягивали меня и проникали все глубже. Это было слишком прекрасно… даже ледяные, лишенные бионической кожи руки на бедрах, оставляющие на коже синяки и делающие толчки грубее раз за разом – они тоже были прекрасными! Оставалось лишь безропотно отдаваться машине, что желала держать власть над человеком.

Мир перестал плыть так резко, что я жалобно проскулила, глядя на вдруг замершего андроида. Коннор, перестав тереться носом о плечи, встревоженно посмотрел сначала на меня – изнывающую от страсти – затем в сторону двери. Его движение головы не сразу осозналось затуманенным разумом, но когда в коридоре послышались тяжелые шаги и мужские голоса, я тут же испуганно попыталась встать. Коннор отреагировал быстро – андроид бережно надавил на меня рукой, заставляя улечься обратно, второй белой ладонью накрыв мне рот.

Страх сковывал все тело. Лежа с зажатым ртом и все еще чувствуя смесь жара и холода андроида внутри, я широко раскрытыми глазами смотрела на дверь. Коннор между тем склонился надо мной, вновь аккуратно водя кончиком носа по ключицам. Он чувствовал мой страх, осязал его настолько хорошо, насколько позволяли обонятельные датчики. И чем ближе доносились шаги, тем сильнее прижимался к женской коже в попытке как можно больше впитать смесь адреналина и дофаминов.

– … не знаю, я уже устал смотреть. Он скатился на самое дно. Насколько бы мне скучно не было сидеть здесь по ночам – его смотреть еще скучнее.

– Нормальный сериал, ты просто не вдумываешься!..

Я знала эти голоса. Охранников здесь было не много, но даже ночных работников я знала в лицо. И это были одни из тех людей, перед кем будет ужасно стыдно! На чье мнение сложно наплевать.

Вздрагивая всем телом, я не переставала таращиться на дверь. Былая страсть вдруг улетучилась, мне стало стыдно за этот порыв в клинике, в рабочем кабинете, на рабочем столе! Пять минут назад я отдавалась девианту прямо в руки, сама же прижималась к нему и терлась бедрами о ширинку, а сейчас не могу думать ни о чем, кроме как о приближающихся шагах за дверью. Стало так стыдно… господи, как же стыдно!

– Черт… там, кажется, свет включен, – ручка двери заходила ходуном. Охранники попытались пробиться в закрытый кабинет.

Звук дергающегося замочного механизма едва не заставил меня забыть как дышать. Повезло, что темноглазый девиант продолжал держать мой рот закрытым, иначе бы я точно в этот момент с визгом выпрыгнула в окно. Однако не только мужская ладонь на губах не позволяла мне сделать этого. Я по-прежнему ощущала напряженный мужской орган внутри, который…

Испуганно повернув голову, я жалобно уставилась на нависшую надо мной машину. Коннор смотрел с интересом, с нескрываемым любопытством, вслушивался в разразившуюся тахикардию, что учащалась с каждым возобновляющимся медленным толчком. Он чувствовал мой страх физически через смешиваемый с кровью адреналин. Чувствовал и возбуждение в человеческом теле, возможно даже ощущал тактильными датчиками, как сильно его сжимают мышцы, требующие продолжения пыток. Мне было так стыдно, я заливалась краской! И вместе с этим, не сопротивляясь, снова смотрела на дверь, блаженно закатывая глаза.

– У тебя ключи есть? – послышался самый грубый, самый близко расположенный к двери голос. Кто-то вновь подергал ручку двери, и я ощутила новый прилив страха вкупе с сексуальным возбуждением. Коннор на это ответил более грубыми движениями, такими, какие указывают на теряющийся контроль.

Вскоре появились новые звоночки: кожа шеи ощутила покалывания, вызванные легкими покусываниями полицейского.

– Нет, Джон забрал сегодня вечером, – отозвался другой охранник.

– Сколько раз просил возвращать. Вечно утащит их домой, а нам потом по шапке получать.

– Да ладно, пусть горит. Завтра все равно вернутся…