Беседа с папским легатом, диалог с иудеем, и другие сочинения

Знай, между прочим, что страх бывает двух родов: один — ведущий к добродетели страх о своих грехах, о котором и Соломон сказал: «Начало премудрости — страх Господень» (Притч. 1, 7), а другой — свойственный совершенным существам некий божественный страх, как у ангелов, которые, как то видел Исаия, закрывают от страха лица крыльями (см.: Ис. 6, 2). Разделяя, таким образом, страх надвое, Давид говорит: «Работайте Господу со страхом», — намекая, как мы сказали, на вводимых, «и радуйтесь Ему с трепетом» (Пс. 2,11), — имея в виду совершенных; и в другом месте: «Страх Господень чист, пребывающий во веки веков» (Пс. 18,10).

Итак, на твое недоумение, вызванное избранием Иуды, по мере сил мы тебе ответили; обрати теперь внимание на то, что и совершенно все остальное было пророками предсказано. Так, Давид, указывая на сверхъестественное неразумие Его ученика и на то, что он восстал на Учителя, надругавшись над законом всякой любви, сказал: «Человек, с которым я был в мире, на которого надеялся, евший хлеба мои, поднял на меня пяту» (Пс. 40,10); «Поставь над ним грешника, и диавол да станет одесную его. Когда будет судиться, да выйдет осужденным, и молитва его да будет в грех. Да будут дни его малы, и достоинство его да примет другой» (Пс. 108, 6-8); «Возлюбил проклятие, и оно придет на него; и не восхотел благословения, и оно удалится от него» (Пс. 108,17).

Ведь этот-то Иуда вместе со вселившимся в него диаволом, приступив к последователям того, первосвященникам и книжникам, совещался с ними о том, как предать Учителя (см.: Мф. 26,14-16). И они обещали дать ему тридцать сребреников, если он им Его предаст, — да исполнится и пророчество Иеремии, гласящее: «Поставили тридцать сребреников цену Оцененного, Которого оценили из сынов Израиля» (Мф. 27,9; ср.: Зах. 11, 12). Благодаря сребролюбию ими таким образом уловленный, Иуда, взяв некий отряд, отправился обманом брать Иисуса.

И он пришел на место, куда Тот привык прогуливаться с учениками. Христос же еще прежде, чем они пришли, сказал ученикам: «Встаньте, пойдем» (Мф. 26,46), — проявляя готовность к смерти за всех и добровольность принимаемого Им страдания, о чем и сказал в другой раз: «Власть имею положить душу Мою, и власть имею опять взять ее» (ср.: Ин. 10,18). Диких же этих зверей подходящих увидев, Он сказал: «Кого ищете?» Те ответили: «Иисуса Назорея». Он сказал: «Это я», и все тут же пали ниц. А когда Он немного отошел, они встали, и Иисус снова сказал: «Если Меня ищете, оставьте их, пусть идут» (Ин. 18,4-8), — имея в виду учеников, которые сразу после этого, напуганные разбойниками, убежали.

Иисус добровольно Себя предал, ничем не вынуждаемый пойдя к этим человекоубийцам, избавляя их от применения насилия, ибо «предан Я был, — говорит от лица Христова Давид, — и не ушел» (Пс. 87,9), т. е.: ясно ведь, что, имея такие силу и власть, с которыми мог одним словом истребить гонителей, Я не был бы схвачен «ненавидящими Меня», не реши добровольно пострадать ради спасения всех.

Один же из учеников, исполнившись рвением, ударил мечом одного из слуг этих нечестивцев и отсек тому ухо. А Христос, побуждая и научая быть смиренными во всем, тут же восстановил пораненному отрезанный член, а поранившего строго упрекнул, сказав: «Возврати меч твой в его место; ибо все, взявшие меч, мечом погибнут. Или думаешь, что Я не могу умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов ангелов?» (ср.: Мф. 26,52-53), — имея тем самым в виду: если это произойдет, как же сбудутся Писания? Ибо все должно получить исполнение. Причем то, что Он может умолить Отца, Он сказал как человек, в то же время имея как Бог в услужении всех ангелов, все небесные силы, с трепетом повинующимися Его мановению.

А то, что все взявшие меч умрут, Он сказал, разом и научая уподобляться Ему незлобивостью, беря за образец Его поступки и всегда их имея перед глазами, и предсказывая тяжелые беды, которые ожидали иудеев в будущем, едва ли не вопия нам тем самым: «Все Меня убившие скоро и сами станут жертвами убийства», — что вскоре и случилось, не миновало, ибо все они были погублены римским мечом.