Беседы о советской науке \\ Проект "Салют"

— Дело в том, что это очень нужная книга для тех, кто собирается писать об этой проблеме… Эта самая серьезная и компетентная работа из написанных на эту тему. Она вышла в СССР в русском переводе, и предисловие к ней написал как раз Зельдович, о котором я говорил. Могу сказать, что мы полностью разделяем почти все положения автора книги. Что касается "большого взрыва", то нужно иметь в виду следующее: это современная теория, соединяющая воедино многие факторы; даже более того — эта теория обладает силой предвидения. Следует заметить также, что одним из основателей гипотезы "большого взрыва" был ученый Гамов, русский по происхождению…

— Джордж Гамов?

— Да. Гамов покинул СССР в 1933 году, и он, вне всякого сомнения, находился под влиянием идей Александра Фридмана. Именно Гамов предложил гипотезу "большого взрыва", или "горячей Вселенной". Он предвидел и предсказал открытие радиации, о которой вы говорили.

— Значит, в этом смысле Гамов и является основателем…

— Не следует забывать это. Повторяю еще раз, здесь речь идет о слиянии в единой теории всех факторов, что само по себе очень сложно. Сейчас, скажем, возникают сомнения в том, что не все смещения в красную часть спектра носят кинематический характер… Наука развивается… В ней не играют роли громкие имена и титулы, важны лишь дела… И я бы не стал сейчас называть заключения Пенциаса и Уилсона "окончательным доказательством", потому что в науке нельзя получить "конечные результаты". Кстати, эти ученые были весьма осторожны в определениях. Свои открытия они не сразу, не вдруг связали с предсказаниями Гамова. Эта мысль медленно, постепенно проникала в их сознание. В книге Стивена Уайнберга блестяще раскрыта эта тема. Однако целый ряд астрономов, работающих главным образом с академиком Виктором Амбарцумяном в Бю-раканской обсерватории на территории Армянской ССР, не разделяют все положения теории "большого взрыва". Амбарцумян — крупный ученый и имеет полное право отстаивать свои собственные взгляды на эту проблему.

— Интернациональна ли наука? Или можно говорить о физике советской или американской?

— Есть советские физики, советские ученые, но нет национальной физики. Сегодня существует международная физика, и как раз теория "большого взрыва" принимается в качестве гипотезы всеми физиками, так как ничего лучшего до сих пор не изобрели. Эта теория опирается не на престиж какой-либо личности или каких-либо открытий, а на нынешний уровень развития науки в целом. Очень важно отметить это: можно говорить о советском искусстве, о советской музыке, но не о советской физике… Правомерно говорить о советском стиле в науке, но если речь идет об объективном содержании науки, то оно, можно сказать, универсально.

— Я читал в одной из работ профессора Роберта Дже-риоу (из Колумбийского университета, штат Нью-Йорк), что русский математик Александр Фридман обнаружил у Эйнштейна определенную алгебраическую ошибку (он делил свои числа на нуль, что, кажется, недопустимо в области чистой математики…) Имеет ли это какое-либо значение или это не больше чем забавный анекдот?

— Я просто добавлю, что Александр Фридман был выдающимся ученым, рано ушедшим из жизни, в 37 лет. Фридману принадлежат фундаментальные труды по теории относительности, и эти его исследования привели, по существу, к гипотезе "большого взрыва", к моделям расширяющейся Вселенной. Он проделал большую работу в области метеорологии и практически был основателем динамической, научно обоснованной метеорологии, которая в настоящее время получила дальнейшее развитие в связи с появлением компьютеров. Сейчас мы имеем возможность решать при помощи ЭВМ уравнения Фридмана и прогнозировать таким образом погоду. Он был как раз одним из блестящих представителей знаменитой Петербургской математической школы, работавших уже в советское время. Александра Фридмана по праву можно назвать настоящим светочем советской науки.

— Как я себе представляю, в наше время существует определенная тенденция к отрицанию теоретических посылок Эйнштейна, и не только с точки зрения философского идеализма. Как вы думаете, что остается незыблемым из всего революционного вклада Эйнштейна в науку?