Беседы палача и сильги

— Похоронив здесь сына и внучку, по возвращению домой я вытащил из старого сундука свитки, стряхнул с них пыль, обрамил в собственноручно вырезанные рамки и повесил в главной комнате моего дома. И с того дня я не забываю рассказывать своим потомкам легенду. Почти каждый день… Ибо я помню — это все моя вина. Заставь я своего первенца всегда следовать этим заветам… он бы не поднял руку на дитя. Даже на обезумевшее… даже обезумь он сам… не поднял бы! Я знаю!

Еще раз встряхнув плечо внука, другой ладонью он с силой прошелся по лицу и заговорил уже прежним голосом:

— Мои внуки спешат к одному из наших горных пастбищ. Там немало правильно обученных псов. Есть и те, кто хорошо идет даже по старому следу. И пусть след давнишний… мы будем идти по нему пока можем. Там, где не найдет следа собака — отыщем мы! В этих местах мало проходимых троп, а путь чужаков ведет вниз — они уходят к долинам.

— Они уже там — возразил я — Если след старый…

— Может и так — не стал спорить горец — А может что случилось с их лошадьми или ими самими. И они вынужденно остановились на несколько дней в укрытии… Это горы, Рург. Здесь все может случиться.

— Я пойду с ними! — тут же заявила сильга и я тяжко вздохнул, а затем покорно кивнул, зная, что она не изменит своего решения, а я отправлюсь с ней. При этом я ощутил прилив азарта… Погоня!

Молодой горец что-то произнес, махнул рукой в сторону и вниз. Туда, где серо-белый туман был почему-то темнее. Или мне так кажется…

Часир сначала отмахнулся, но внук настаивал и наконец старик с неохотой перевел:

— Мой внук говорит, что следы ведут в ту сторону и скрываются за Пхэуг Долр.

— А это?

— Большой бурый пик с чуть раздвоенной вершиной. С нашего языка его название переводится как вырванный зуб.

— И что с ним не так? — поинтересовался я, пытаясь разглядеть хоть что-то в темной облачной мути, но без особого успеха. Там что-то завихрялось, вздымалось, опадало…

— Скруэнде Рукхайс — мрачно изрек Часир и передернул плечами — Вы слышали это…

— Кричащая коптильня — часто закивала сильга — Ужасно…

— Они погребены у основания того пика. С одной стороны его подпирает малый хребет — и он непроходим. Не для лошадей. И не для ребенка. Надо быть истинным горцем, чтобы суметь взобраться на вершину хребта… и обладать девятью жизнями, чтобы хотя бы с одной оставшейся суметь спуститься оттуда живым… С той стороны им не пройти. И если мой внук не ошибся, и они двинулись в ту сторону… то они обойдут гору с северной стороны и двигаться им придется по узким тропам и карнизам. Троп несколько, но все они сойдутся в одном месте — у входа в запечатанную гробницу, где почивают все замученные в те страшные дни. Затем их ждут ноголомные склоны, где закончило свою жизнь немало лошадей и яков. Там находят свой конец даже горные козы, что способны пастись на отвесных скальных стенах… А еще там всегда лежит снег, что позволит снова подхватить след…

— Мы с вами — кивнул я, опуская руку на рукоять ножа — Как скоро вернутся посланные за собаками?

— Скоро — глухо обронил Часир — Скоро… и до их возвращения я должен успеть собрать останки родичей и попросить у них прощения. Покиньте этот луг… сейчас вам здесь не место.

— Хорошо — опять кивнул я и, ухватив сильгу за локоть, потащил ее прочь, не обращая внимания на ее возмущенное сопение.

Вырвав руку, он возмущенно сверкнула на меня зелеными глазами:

— Хватит обращаться со мной как с вздорным ребенком!

— А ты бы пошла со мной без споров и лишних вопросов? — спросил я.

— Нет!

— То-то и оно — тяжко вздохнул я и направился к седельным сумкам — Надо успеть плотно перекусить, напиться горячего чая и хоть немного поспать. Боюсь нас ждет долгая и опасная дорога…

Глянув на подступившие к самым ногам зыбкие облачные щупальца, Анутта зашагала за мной, не сводя взгляда с сумки, где хранилась ее книга для записей. Могу спорить на что угодно, что еще до того как закипит вода в чайнике, она успеет записать на ее страницы ту историю о овцах, собаках и гробницах…

Часть вторая. Глава 5.

Глава пятая.

Засветло добраться до бурого пика Долра мы не успели.

Мрачная и чуть скошенная сверху громада, о которую разбивалось поле припавших к склонам облаков, показалось вдалеке одновременно с упавшими на землю последними лучами сегодняшнего солнца. Усталое светило медленно погружалось в пуховую облачную перину и это было столь невероятное зрелище, что я почти не услышал недовольного приказа ведущего нас Часира, приказавшего внукам готовить ночлег.

Оранжевые, багровые и темные зеленые лучи тонущего в облаках солнца породили возможно удивительнейший в моей жизни закат. Замерев как один из лежащих вокруг валунов, я погрузился в созерцание и простоял так долго… так долго, что за моей спиной уже успех вспыхнуть костерок, а на вечернем ветру затрепетал плотный шерстяной полог, что не пропускал ни капли воды. Очнувшись, я чуть смущенно растер лицо ладонями, повернулся и… удивленно моргнул, увидев стоящую рядом сильгу, что не сводила глаза с уже потемневшего неба.