Беседы с Исааком Ньютоном

Алхимия, по сути, представляет собой набор сложных лабораторных процедур. Постараюсь объяснить их вам шаг за шагом. Сначала я смешиваю три субстанции: металлическую руду, обычно неочищенное железо; другой металл, например ртуть; и какую-нибудь органическую кислоту, обычно лимонную, полученную из фруктов или овощей. Я перемалываю эту смесь — иногда в течение шести месяцев — до полного смешения. Все это время я осторожно нагреваю смесь в реторте. Это опасный процесс из-за того, что смесь часто испускает ядовитые пары и всегда есть риск отравиться парами ртути. Далее я растворяю смесь в кислоте. Я выпариваю и восстанавливаю это вещество с помощью дистилляции. Это наиболее тонкий и длительный процесс, бывало, что я дистиллировал одну смесь в течение года и более. Я всегда поддерживал огонь в моем лабораторном горне, и это привело к серьезному инциденту в 1677 году, когда в помещении начался пожар. Когда я чувствовал, что время пришло, то прекращал процесс дистилляции и запечатывал дистиллят в специальном контейнере, который осторожно нагревал. После охлаждения вещества у меня получался белый плотный остаток. У алхимиков это вещество известно под названием «белый камень».

* * *

Это и есть философский камень?

К сожалению, нет. Говорят, что белый камень способен превратить основной металл в серебро, но я никогда этим не занимался.

* * *

Вы так и не получили философский камень?

Не получил. Мне однажды удалось получить Regulus martis stellatus, королёк Марса. Этот материал на основе сурьмы представляет собой чудесное кристаллическое вещество, которое смогли получить очень немногие алхимики. Считается, что это последний этап на пути к получению философского камня, но я больше ничего не смог с ним сделать.

* * *

И какой вывод вы сделали из всего этого? Вы все еще верите в основные положения алхимии и в то, что потерпели неудачу просто потому, что пошли по неверному пути?

Действительно, я расстался с некоторыми иллюзиями. Я больше не верю в существование философского камня. Если я не смог получить его, то и никто другой не сможет. Думаю, что это просто порождение фантазии первых алхимиков. Однако, как я уже говорил, мои опыты дали мне очень много, и я не смог бы открыть закон всемирного тяготения, если бы не потратил столько сил на создание философского камня.

* * *

Я слышал, что в алхимии очень многое зависит от личности ученого и что каждый экспериментатор работает по-своему и преследует разные цели. Это правда?

Да, это так. Алхимия в большей степени искусство, чем набор лабораторных процедур. Большинство алхимиков стремятся получить несметные богатства и власть. Я тоже желал власти, но иной. Я стремился получить философский камень, потому что верил, что он может помочь мне раскрыть тайны микромира. Я верил, что в нем содержится ключ к пониманию того, как могут сочетаться основные элементы материального мира и какие силы действуют между этими частицами.

* * *

Николя Фатио де Дюилье, молодой математик и мистик, был одним из немногих, с кем вы поддерживали дружеские отношения. Можно ли сказать, что он серьезно повлиял на ваше представление об оккультном знании?

Фатио был некоторое время моим дорогим другом. Очень умный молодой человек. Да, он повлиял на меня. Как я уже говорил, мой ум открыт всему новому, и я не боюсь ступать на пути, которые редко выбирают другие люди. Фатио был очень сведущим юношей и до нашей встречи много лет интересовался оккультными науками. Он не был ограниченным светским человеком и даже не особенно придерживался строгих моральных ограничений. Он очень многому научил меня. Он был одарен энергией и дерзостью юности и поощрял меня стать еще свободнее в моем стремлении найти окончательные ответы на самые глубокие вопросы.

* * *

Не вовлек ли он вас в то, что называется черной магией, чернокнижием?

А вот это, молодой человек, пусть останется между мной, Фатио и Господом нашим. Я уже сказал, что сделаю все, чтобы послужить Божьему Промыслу. И давайте на этом остановимся.

Тайны древних