Беседы с Майей Никулиной: 15 вечеров

ского, грузинского и английского языков (Цирил Злобец – ее любимый

поэт из переводимых); и ее стихи переведены на словенский и украин-

ский.Майя Никулина, повторю, скромнейший человек. Но скромность ее

иная, нежели у Решетова: скромность Никулиной излучает силу самодо-

статочности, цельности и этико-эстетической (нравственно-художествен-

ной)  самостоятельности  и  автономности.  Когда  мы  с  ней  составляли

ее двухтомник (2007), Майя Петровна не единожды спросила меня – и

весьма строго – об источнике финансирования издания: спонсорская по-

мощь ею отрицалась и отвергалась начисто; удалось найти деньги в Ми-

нистерстве культуры Свердловской области  (низкий поклон). Помню, как

мы с Женей Касимовым (моя дикая и отчасти самоуверенно-нагловатая

идея) тайком собрали и издали в подарок Майе небольшую книжку ее

стихов (2002) к юбилею: притащили весь тираж (400 экземпляров в ко-

робке в дом на Декабристов, и вдруг я не на шутку перепугался – а вдруг

392

Майя  не  примет  подарок,  столь  самовольный  и  т. д.,  отвергнет,  прого-

нит – и все, все пойдет прахом (я знаю, как Майя Никулина реагирует на

подлость и прочие мерзости: холодно, молча, но бесповоротно и навсегда

забывает подлеца или мерзавца (чего ей это стоит!). Майя Петровна про-

стила столь бестактный и непрошенный подарок (а может быть, и бес-

полезный для нее – поэта истинного, но нужный и необходимый людям),

посерьезнела, побледнела, взяла книжку в руки, полистала – простила,

приняла. Уф, слава Богу! Пронесло. Майя Никулина никогда не заботи-

лась о своих изданиях. Не суетилась. Более достойного человека и поэта

(как человека) я не встречал. К наградам она равнодушна. Так и должно

быть. Майя Никулина удостоена нескольких литературных премий и на-

град. Одна из них – литературная премия им. П. П. Бажова, которой Майя

Петровна была удостоена за книгу о Бажове («Камень. Пещера. Гора»).

Явная тавтология: за книгу о Бажове – премию им. Бажова. Но культура

вообще тавтологична. И по вертикали (качество, содержание, поэтика),

и по горизонтали (эстетика, роды, жанры, виды искусства). Поэзия тоже

тавтологична (аллитерации дают фонетическую тавтологию; словообра-

зовательная сочетаемость – деривационную, этимологическую; Мандель-

штам, например, в этом отношении явно тавтологичен, и в этом его сила,

прелесть и красота). «Малахитовая шкатулка» – это «вещь в себе»: в лек-

сико-стилистической шкатулке располагается другая – явно фольклорная,

в которой размещается еще одна – более ценная – содержательная, ис-

полненная мастерства (в поливалентном состоянии: мастерство Бажова,

мастерство Данилы, мастерство Хозяйки, мастерство Земли, мастерство

Природы), в этой же шкатулке прячется самая главная (в которой, навер-

няка есть иные, совсем потаенные, не имеющие цены и доступа просто-

му, равнодушному глазу и уму), содержащая в себе начало и конец, между

коими клубятся в вечном и противоречивом единстве любовь, мука, вер-

ность слову и делу, жизнь горячая, живая и жизнь ледяная, «мертвая», –

все эти помещеньица (не этажами, не ярусами, а плотными неотрывны-

ми друг от друга слоями) не покоятся, но вырастают (как кристаллы) на

чем-то грандиозном, что хочется назвать душой и сердцем Земли, мира,

Вселенной, мироздания. Об этом и пишет в своей книге Майя Никулина.

Премия Бажова – первому бажововеду и бажововоду (Майя Петровна как

бы выводит Бажова из забвения, коим является любая литература – за-

читанная и замыленная цитированием и оглаживанием поверхностными

исследованиями шедевра). Премия – по праву. Премия – в точку. Так бы-

вает редко. Но у Майи Никулиной и в Майе Никулиной все уникально:

и жизнь, и судьба, и поэзия, и литература, и наука (слабое слово: лучше –

лингвоархеология).

393

Майя  Никулина  как  истинный  поэт,  как  поэт  большой  не  просто

реализует  свой  дар  (как  подавляющее  большинство  иных,  рассчитыва-

ющих на какое-либо «место в литературе»), она отчетливо представляет

(ощущает, чувствует, осознает) свое место в поэзии. Если литература –

это процесс и развитие (спорадическое, замедляющееся, ускоряющееся,

взлетающее,  падающее,  останавливающееся  и  опять  воскрешающее),

то поэзия – это не процесс и не движение (в плане формальной поэтики

это может быть и не так, хотя и эта сторона – звучащая – не может вы-

йти за границы естественности мысли, воображения, речи, языка, текста,

плача, смеха, крика, вопля и т. п.), поэзия – не литература. Поэзия – это

естественное состояние глобальной просодически ментальной и духов-

ной связи всего со всем, всех со всем, всего со всеми, всех со всеми и

одного со всем перечисленным и в комплексном и единичном виде. Поэ-

зия  постоянна.  Она  есть  всегда.  Она  константа  и  доминанта  познания,

культуры и духовности (от «душа», вне какой-либо религиозности). Майя

Никулина как поэт есть часть безграничного организма – пространства –

сферы – шара – вещества поэзии (поэзия – это круг, центр которого вез-

де, а окружность – нигде: спасибо Паскалю). Майя Никулина как поэт

не искала свое место: талант, и крупный, такой, как у Майи Никулиной,